Путь

— И ещё, поймите, Алиса, — он неуверенно улыбнулся, — я не психолог и не нейропсихолог, я преподаватель нейродисциплин. Это разные вещи. Нейропсихолог сначала делает томографию мозга, потом биохимию крови, возможно, возьмёт экспресс-анализ ДНК, после этого начнет создавать вымышленные ситуации и сканировать паттерны поведения. Одна, максимум две недели плодотворной работы, и карта вашего мозга будет нарисована. Тогда уже начнутся восстановительные процедуры, может, и медикаменты дадут. Вон, болезнь Паркинсона, например, за сорок лет до её возможного развития начинают лечить слабой стимуляцией чёрной субстанции…

— Да я прекрасно понимаю это, — перебила его Алиса, непонимающе фыркнув, и, сменив тон, перешла в наступление. — А почему вы не нейропсихолог, кстати? Вы же неплохо знаете черепушку, а эти мозго-психологи прилично зарабатывают.

— Ну, как сказать… — развёл пальцы Шурик и чуть помолчал, — понимаете, я всегда хотел стать великим учёным, получить Союзную премию или Нобелевку, на худой конец. Хотел делать научные открытия, совершать невозможное! Я с самого юного детства мечтал стать таким, с того момента, как впервые очутился на залитом светом пороге госпиталя, — Алекс словно окунулся в прошлое. — Я же был, мало сказать — ошарашен, я был потрясён! И уже с самого младшего ликея знал, куда мне идти! Я выбрал медицинский профиль, отучился два курса в Аквилейском ликее, потом вернулся и закончил Ахейский, сейчас пошёл в магистратуру, поскольку мне больше научная деятельность нравится, если честно, чем преподавательская. Сейчас нужно кандидатскую защищать, но пока некогда. На работе дел по горло, — врал Александр, пытаясь произвести впечатление и скрыть личный кризис. — Исследованиями хочу заниматься. Я пока ещё ничего нового не открыл, хотя есть кое-какие наработки, конечно…

— Так, а почему вы не нейропсихолог? Вы так и не ответили на мой вопрос. — Алиса вернула нить разговора в нужно русло. — Что вам мешает, не могу понять?

— Так это же совсем другой путь, — непонимающе заморгал глазами Алекс. — Одно дело открытия совершать, и совсем другое — обычная врачебная практика. Этим же нужно всё время заниматься.

— А сейчас вы чем занимаетесь? Какие открытия совершили? — Подняла брови Алиса.

— Ну-у-у, — начал он накидывать пуха. — Преподаю в Ахейском ликее, несколько раз ассистировал профессору Гавриловскому. Он очень известный человек! Начинал у нас в Ахее, потом перебрался в Аквилею. Знаменитый нейрохирург!

— Я знаю его, он папин знакомый. Вы тоже хотите таким стать? Нейрохирургом? — чуть улыбнулась Алиса.

— Не уверен, — пожал плечами Шурик. — Даже операции — это уход в работу, в рутину, а не открытия и не достижения. Несмотря на всю славу, память о хирурге забудется лет через десять. А я… я хочу большего! — и тут он смущённо заулыбался. — Я, наверное, выгляжу очень честолюбивым?

— Честно говоря, нет, — проронила Алиса, — вы вовсе не похожи на такого человека.

Возникла неловкая пауза. Шурик покраснел, а девушка, чтобы замять неприятный момент, тут же продолжила, всплеснув руками:

— А что это я вас-то допрашиваю на отвлечённые темы? Не для того я вас позвала. Я бы хотела, наоборот, услышать ваше мнение по своему вопросу. Мне-то что делать с моим молодым человеком? Дайте совет!

— Да чёрт его знает, милая Алиса, — обиженным тоном начал Шурик, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки на груди. — Или вернитесь к нему, или найдите нового, что я вам ещё могу сказать? Если вы расстались по вашей вине, то нужно либо извиниться, либо забыть об этом.

— Извиниться? — вновь прервала его девушка. — Ну, уж нет. Я знаю столько ругательств, что хватит на несколько человек, а вот извинений, — она задумалась, — нет, ни одного не помню. Особенно, если я-то ни в чём не виновата!

Алекс взглянул на неё немного исподлобья:

— Ну, если виновен он, то либо прощайте его, либо больше никогда с ним не разговаривайте, или ещё миллион других вариантов может быть. Что тут подсказать? Я, правда, не могу дать совет в вашем случае. Это ваш путь, и вам принимать решение, куда на нём свернуть. Где есть любовь, туда и нужно стремиться, я так думаю.

— А что такое любовь, Шурик, дружочек? — раздражённо повысила голос Алиса. — Что это за зверушка-то такая, объясните мне! Вы же учёный, вы должны знать такие банальные вещи.

— Алиса, все это очень индивидуально, но с точки зрения…

— Не нужна мне ваша точка зрения, Шурик, — вдруг, недослушав, вскочила и заходила по комнате Алиса, — у меня своя есть, спасибо боженьке! И не нужно мне ничего говорить об этом!

— Да и я не против! — улыбнулся Шурик, чтобы снять нервозность. — Я считаю, что у каждого должна быть своя точка зрения. Лишь бы эту точку навязчиво не навязывали, а все остальное — мелочи.