Путь Абая. Том 1

— Скорее! Намаз окончен! Гости собираются к мирзе! Вас зовут! Поторапливайтесь все!

Все вскочили и начали торопливо одеваться. Абай не знал, как ему быть. Жакип сказал ему:

— Прислуживать гостям и разносить блюда тебе не дадут, а сидеть вместе с отцом среди старших — тоже неудобно. Там и так будет много народу. Оставайся лучше здесь.

Абай и сам не возражал бы против этого. Но Майбасар и Карабас посоветовали другое:

— Посмотрел бы по крайней мере на гостей и отдал бы им салем!

— Погляди хоть, как в этом городе гостей принимают! Пригодится, поучишься!

Последние слова убедили Абая, и он не спеша один пошел к отцу. Все остальные далеко опередили его.

Когда он подошел к дому, гости, проголодавшиеся за время продолжительного намаза, уже сидели за угощением.

Во дворе, полном оседланными лошадьми, не было никого, кроме слуг и людей, занятых стряпней. Серебристая пыль ночного инея покрывала коней в богато украшенных сбруях; тихо поскрипывали полозья легких нарядных санок. Кое-где на облучках клевали носом конюхи, укутанные в овчинные тулупы.

Прямо против крыльца большого деревянного дома помещалась отдельная кухня. Дверь ее то и дело хлопала. Жигиты, только что сидевшие у Майбасара, один за другим выносили блюда с горячим, дымящимся мясом. Майбасар и Жакип вертелись между парадными комнатами и кухней, — в доме, полном гостей, им тоже не досталось места.

Угощением распоряжался Изгутты.

— Сюда! Да ну, быстрее! Давай сюда! Живей, живей, — коротко командовал он.

В легком бешмете, подбитом мехом, с засученными рукавами, быстрый, расторопный Изгутты напоминал охотника. Видно было, что он не щадил сил, только бы угодить гостям и хозяину.

Абай подошел к дверям большого дома. Прямо на него вылетел Карабас и бросился к кухне. Абай посторонился. Пропустив его, мальчик снова попытался войти, но за его спиной раздался повелительный окрик Изгутты:

— Посторонись! Посторонись!

Из кухни мчались четыре жигита с глубокими блюдами, наполненными мясом. Абай опять остановился, уступая им дорогу. Жигиты гуськом пронеслись мимо. Толстое казы,[68] слоящиеся курдюки, желтое сало загривка и вымени, напоминающее расплавленное золото, дымились на морозе. Голова барана увенчивала каждое второе блюдо. Пропустив и их, Абай на этот раз сделал решительное движение, чтобы войти. Но навстречу ему стремглав вылетел Каратай и чуть не сбил его с ног.

— Эй, где туздык?[69] Вы же говорили, что подадите его отдельно?

— Сейчас! Туздык готов! Вот он! Несут! — закричал Изгутты Каратаю.

Раздосадованный тем, что ему пришлось так долго стоять у дверей, Абаи наконец вошел в прихожую. При входе он нечаянно толкнул под локоть Изгутты, когда тот, стоя к нему спиной, разливал туздык по блюдам. Струйки навара полились на пол.

— Ах ты, негодный! Кто это там! — сердито повернулся Изгутты. Увидев Абая, он снизил тон и сказал недовольно: — А, это ты, Абай! Сидел бы лучше, дорогой, где-нибудь в уголке. Что тебе надо в этой сутолоке?

Абай прижался к стене, осматриваясь. В прихожей на полу рядами стояли калоши и сапоги с войлочными чулками. Направо была большая комната, где сидел Кунанбай. Оттуда доносился громкий, оживленный разговор Алшинбая и майора, прерываемый взрывами общего хохота. Алшинбай в ударе — он так и сыплет крылатыми словами, вызывая смех всех присутствующих.

Комната напротив входа тоже битком набита гостями, сидящими тесным кругом. Это преимущественно городские купцы — татары, казахские баи. В самом центре сидит имам новой мечети — мулла Хасен. В этой комнате не так шумно, как в первой — гости смеются редко и сдержанно, стараясь соблюсти достоинство и благопристойность в поведении. В третьей комнате, налево от входа, сидят старейшины и главари родов Бошан и Карашор. Здесь тоже шумно и весело, все оживленно разговаривают, перебрасываются шутками, громко и охотно смеются.

Абай, не заходя в комнаты, только заглядывал в них; из прихожей было хорошо слышно и видно все, что в них происходит. Только бы опять не помешал сердитый Изгутты!..

Абай сел на стул, оставленный здесь в суете, и стал наблюдать за хлопотливой беготней жигитов, разносящих угощение.

Человек восемь были заняты только тем, что подавали все новые и новые блюда. Гости оказались удивительно прожорливыми: они ели, подзадоривая друг друга, — совсем как на поминках на жайляу. Пока Абай сидел в прихожей, они, наверное, успели уничтожить несколько отгульных кобыл, двухлеток и однолеток, и несчетное число баранов.