Путь Акогаре. Том 2 (СИ)

Я начинаю понимать почему отец Кена был убит этим юношей. В любом случае, тут не правы все и крайне занимательно будет увидеть то, как потом сойдутся мать с художником, на лицо у них уже есть общий «враг».

— Покиньте, пожалуйста, помещение.

— Покину, — Рюу последним мазком испоганил голубое кимоно юноши, — и чтобы тебя больше рядом с ней не было.

О характере Урагири можно сказать многое — прямые унижения стерпел, работы дал испортить незнакомому человеку. А изначально вообще злость сорвал на женщине, и после — на самых работах.

Можно, но я здесь не для этого.

Нашей задачей было найти где и как горе-автора убил Кен, а не просматривать сцены из его жизни. Признаюсь, что на самом деле они достаточно интересные и дают понять историю моих спасителей через лицо их связывающее. Ну, коль не могу повлиять на то, что показывают, буду внимательно наблюдать.

Тем временем, Рюу на улице встретила обеспокоенная семья, он только отмахнулся, пробурчал: «Разобрался», — и повел троицу в неизвестном направлении. Жаль, но в воспоминаниях Урагири дельно не понаблюдаешь за другими людьми.

Следующая сцена.

Вновь рабочее место.

Урагири шатался по комнате, что-то бурча себе под нос. Из того, что удалось разобрать, стало ясно — он продумывал постановку сюжета, действия персонажей, отыгрывал диалоги, в общем, занимался писательскими «таинствами». Сей процесс, в отличии от написания картин, увлекал юношу настолько, что он почти не замечал, как проходит время. Но, как некстати, его прервали, в помещение вошла Харуко с охапкой гостинцев.

— Урагири-сама, добрый день, — осторожно начала девушка, — Я пришла извиниться за произошедшее.

— И тогда он вопит: «Я ненавижу себя!», — сжимая кулак от злости, что пронимает его насквозь… Ах, да! Это ты… — писатель стрельнул недоверчивым взглядом, — Проходи, я заварю чай.

— Чай? — засмущалась девушка.

— Я сорвался во время нашей встречи, упустил возможность познакомиться — собираюсь компенсировать. Ты поняла мои текста, а значит, должно быть, близка мне по духу.

— Будто бы я одна такая… — продолжала краснеть Харуко.

— Поверь, одна. За последний год-два ты единственная, кто подошла ко мне с похвалой, — ставя чайник на огонь, продолжал Урагири.

— Мой муж… Ему нет прощения. Испортить ваши работы, вашу одежду, так бестактно вести себя. Примите извинения, — она склонилась в глубоком поклоне.

— Я прощаю его.

Харуко, вероятно, не ожидала такого великодушия со стороны Гакёдзина, немо застыв в той же позе. Почувствовав её смятение, юноша подошёл и произнёс:

— А ты извинишь меня?

— Д-да, Урагири-сама, я не держу зла…

— Не стоит называть меня на «Вы», Харуко-чан.

— Как изволите… Изволишь. Возьми, к слову, гостинцев, эти сладости я приготовила сама.

— Вероятно, они очень хороши.

— Ты даже не пробовал, — видно, как ей трудно общаться с Урагири неформальным тоном.

— Ха-ха-ха! В народе говорят: «Какой повар — такие и блюда».

— … — Харуко не находила себе места, сгорая от смущения. Видать, её удерживала возникшая симпатия к обходительному автору.

— Почему ты столько краснеешь, неужели с тобой никто так не общается?

— Каждый, кто позволяет себе подобное, обязательно получает от Рюу. Как никак, он мой муж.

— Такую даму, как ты, не должны смущать комплименты, им подобает быть обыденностью, но… Не будет об этом. Давай лучше попробуем сладости.

Она уже наелась твоими слащавыми речами…

Хотя, не мудрено, что это подействовало на девушку, которая толком не знавала мужской любви. Утверждать не имею права, но думаю, что росла Харуко сиротой — без отца и матери, скорее всего, это же уловил Урагири.

* * *

— Вот знаешь, я творческих людей вижу издалека, и…

— Да, — оборвала на полуслове, — раньше я была актрисой Кабуки, — девушка заметно раскрепостилась спустя полчаса непринуждённого разговора.

— Ого, а почему бросила?

— Да вот… Был у меня ухажёр постоянный…

— Нынешний муж?

— Мгм, — отпив горячего чаю, кивнула Харуко.

— Долго добивался, видать.

— Мог бы и не добится по итогу, там своя история…

— Прости… Тут, к слову, тоже выступление Кабуки намечается в скором времени, не желаешь ли сходить?

— Вместе?

— А как иначе!

— Нужно подумать.

— Я не давлю, — по взгляду Урагири понятно — он полностью уверен в её согласии, но, играя, даёт время «подумать».

Помню, мы с Кеном обсуждали деятельность Харуко в театре, тогда «постоянный ухажёр» взял актрису силой, о чём она сейчас умолчала… Обременив девушку ребёнком, Рюу не оставил ей выбора. В том же разговоре я невольно сравнил отца Кё и блистательного Гэндзи, но немного ошибся, ведь на главного героя известной повести больше смахивает Урагири. Такой же феминный и легко садящийся на уши женщинам. Хищник, цель которого — дамские сердца.

И как же иронично здесь выглядит цитата: «Женщина рождена только для того, чтобы быть обманутой мужчиной».

— Я буду ждать тебя через неделю у большого моста на улице Годзё. Приходи после обеда, если захочешь, конечно! Ха-ха-ха!

— Хорошо, Урагири-сама… Урагири-сан.

— Сможешь принести ещё своих сладостей?

— Д-да… Естественно.

Вроде и предоставил выбор, а вроде и нет…

— Мне уже надо уходить, — поднялась Харуко.