Путь, что ведёт нас к Богу

Но все они действуют поверх барьеров, удивительным образом преодолевая эти барьеры, несмотря на страшные препятствия. А препятствиями этими являются и война, и массовые убийства, и политические события (в частности, революция, тоталитарный режим), и возраст, и болезни, и неприятие многими христианства. Потому что мы ведь знаем, что на белом свете есть очень много людей, которые не приемлют никаких разговоров о христианстве даже, и тем не менее они принимают этих людей — тех, кем может по праву гордиться наше столетие, с кем раз и навсегда связана история именно XX столетия и его духовности. Тех, кто и для будущего будут вестниками из XX века. Вот что меня поражает: все эти люди принимались и принимаются далеко за пределами их конфессионального мира и христианского мира в целом, несмотря на то, что они во всем абсолютно верны своему исповеданию.

Когда говоришь о них, то сразу приходит на ум еще одна фигура — Хьюлетт Джонсон. Был такой англиканский священник (наверное, надо сказать: печально знаменитый), который пытался примирить христианство с марксизмом–ленинизмом, который пытался помириться с коммунистами, доказывая, что Иисус Христос был предтечей именно этой идеологии и т. д. И ничего у него не получилось. На Западе над ним смеялись как над «красным», в Советском Союзе, хотя дали ему Ленинскую премию, но смеялись над ним как над верующим. А теперь, когда открываешь написанные им брошюры и книги, то там не находишь ни одного живого слова — все какая-то агитка. Человек сознательно шел на компромисс, думая, что путем компромисса можно продвинуться вперед в духовном плане, можно преодолеть барьеры. И ничего у него не получилось. А вот те, о ком мы сейчас говорили, ни на какие компромиссы никогда не шли и пойти не могли. И тем не менее у них получилось все, они оказались действительно способными на преодоление барьеров, способными служить человечеству без какого бы то ни было исключения, способными быть принятыми всеми — именно в силу своей верности

Тому, Кто их избрал, — Христу.

* * *

Мне кажется, что надо говорить о XX веке в разных планах. Мы говорили о подвижниках, о личностях в христианстве XX века. Впереди еще один вопрос: а каково оно, христианство XX века? Что прояснилось в духовной жизни христиан именно в течение XX столетия? Что мы открыли и что, может быть, утратили? На заре XX века Владимир Иванович Вернадский, замечательный ученый и настоящий философ, писал, что именно сейчас открывается суть христианства, — и в общем был прав, и об этом стоит поговорить.

Мне кажется, надо говорить и о писателях XX столетия, причем иногда беря отдельное произведение кого- то из авторов нашего века, а иногда говоря о всех сразу, пытаясь осмыслить место всех больших писателей в нашем веке. Если хотите, выделить десять самых значимых писателей нашего столетия, десять имен из числа всех остальных, книги которых можно было бы унести с собою в рюкзаке в XXI век, для того чтобы давать читать их людям следующего столетия, для того чтобы они не были утрачены, потеряны, забыты. Кто эти десять писателей? Давайте подумаем об этом.

А композиторы нашего столетия? Наверное, тоже надо выделить 10–12 человек из огромного числа замечательных композиторов. Достаточно вспомнить Рихарда Штрауса, Рахманинова, Хиндемита, Дариуса Мийо, Равеля. Достаточно вспомнить Шнитке, Эдисона Денисова, Шостаковича и Прокофьева. А скольких я еще не назвал! Я не назвал еще имя Бенджамина Бриттена, я не вспомнил еще о Скрябине и т. д. Так вот, давайте попытаемся из числа этих великих композиторов нашего века выделить десять и понять, что их творения нам надо взять с собой в следующее тысячелетие.

А философы? Это совершенно особая тема, потому что XX век — это и век русской религиозной философии, это век отцов Сергия Булгакова и Павла Флоренского, это век Федотова, Вышеславцева, это век Бердяева, это век Франка, Льва Шестова и многих–многих других философов на Руси, в большинстве своем затем трудившихся в эмиграции. Исключение составляет Лосев, Алексей Федорович Лосев, который сумел остаться здесь и остаться философом — тоже особая жизнь, особая программа, особый путь. А я не назвал еще ни одного имени из числа французских философов, американских, английских. Давайте назовем одного Жака Маритэна, но ведь сколько есть еще удивительных мыслителей! А испанских? — Ортега и Унамуно.

Я не сказал еще ничего о политиках — а на самом деле XX век — это эпоха очень больших политиков и людей, заговоривших о нравственности в политике, о нравственности в общественной жизни. Все-таки это эпоха Ганди и Сахарова. Давайте размышлять на эту тему.

А наука! XX век — это эпоха великих ученых, великих и временами трагических открытий. Об этом тоже необходимо говорить.

Но, наверное, надо что-то сказать и о художниках, потому что XX век связан с мастерами, которые еще при жизни стали классиками.