Путь Дракона

— Добрый вечер.

Она не ответила. Он щелкнул языком по зубам.

— Надеюсь, я могу предложить тебе ужин и бутылку вина. В качестве извинения. Со стороны губернатора было свинством так поступить с тобой.

— Мне от тебя ничего не нужно, — сказала она.

— Ситрин…

— Я не хочу ни видеть тебя, ни слышать, до самой смерти, — сказала она ледяным тоном, чеканя каждый слог. — И если ты подойдешь ко мне, я прикажу капитану своей стражи убить тебя. И он сделает это.

Выражение лица Квахуара стало жестче.

— Понимаю. Признаюсь, я разочарован, магистра. Я думал о вас лучше.

— Ты думал обо мне лучше?

— Ну да. Я не представлял, что вы из тех женщин, что бьются в истерике. Но вижу, я заблуждался. Хотелось бы вам напомнить, что вы та, кто прыгнула мне в постель. Та, кто шныряла у меня дома. И не вам обвинять меня в том, что я загодя принял меры.

"Ты же не знаешь каково это", подумала Ситрин. "Не знаешь, что это значит для меня. Они хотят отобрать мой банк."

Квахуар встал и бросил три мелкие монетки на стол, оплачивая счет. На свету отчетливо стали видны неровности на его бронзовой коже, делая его старше. Этим летом было ее восемнадцатое солнцестояние. И его тридцать пятое.

— Мы торговцы, магистра, — сказал он. — Мне очень жаль, что новости для вас были невеселые, но я не извиняюсь за то, что заключил этот договор для старейшин моего клана. Надеюсь, вечер у вас будет более приятный.

Он отодвинул скамью, дерево заскрежетало по камню, и обошел ее.

— Квахуар, — позвала она резко.

Он остановился. Она собралась с духом. Слова были словно отлитые из свинца, настолько тяжелы, что почти застревали в горле.

— Прости, что предала тебя, — сказала она. — Пыталась предать тебя.

— Не за что, — ответил он. — Это игра, в которую мы играем.

Чуть погодя подошла служанка, взяла деньги, забрала кружку Квахуара Ема. Ситрин посмотрела на нее.

— Как обычно?

Ситрин покачала головой. От глотки до живота у нее все словно окаменело. Она подняла руку, удивившись, что мягкий берет все еще на месте. Она сняла его, распустила волосы, и вытащила из них серебряную шпильку с ляпис-лазурью. Казалось, что та светится собственным светом в темноте. Служанка заморгала, глядя на нее.

— Какая прелесть, — сказала она.

— Возьми, — сказала Ситрин. — принеси чего нибудь за нее.

— Магистра?

— Крепленное вино. Деревенское пиво. Все равно. Просто принеси.

Гедер

Верховный жрец Басрахип или, возможно, это был титул, трудно сказать, откинулся на спинку своего стула из кожи и железа. Потер толстыми, мощными пальцами лоб. Свечи вокруг него мигали и шипели, их дым наполнял комнату вонью горелого жира. Гедер облизнул губы.

— Моим первым наставником был Тралгу, — сказал он.

Басрахип поджал губы, внимая Гедеру, и покачал своей крупной головой. Нет. Гедер подавил восторг и попытался вновь.

— Я учился плавать на взморье.

Широкая голова медленно качнулась. Нет.

— Когда я был ребенком, у меня была любимая собака. Натасканная для охоты зверюга по кличке Мо

Первосвященник блаженно улыбнулся. Его зубы казались неестественно большими. Он указал толстым пальцем на грудь Гедера.

— Да, — сказал он.

Гедер хлопнул в ладоши и рассмеялся. Не в первый раз верховный жрец проделывал такое, но каждый раз это поражало. Не имело значения, в чем заключалась ложь, о чем говорил Гедер, какова была его поза или как изменялась тональность голоса, великан знал, что было ложью, а что правдой. Ни разу не ошибся.

— Это что, серьезно богиня позволяет вам проделывать такое, — спросил Гедер. — Спрашиваю, потому, что никогда не сталкивался с упоминанием на это. Я думал, Добрый Раб был одним из созданий Морада таким, как тринадцать рас и драконьи дороги.

— Нет. Мы были здесь еще до драконов. Когда была сплетена великая сеть, а на ней подвешены звезды, богиня уже была. Синир Кушку ее дар верующим. Когда пришло великое разрушение, драконы убоялись ее могущества. Они бились друг с другом, желая дружбы и покровительства Синир Кушку только для себя. Великий Морад строил из себя друга, но богиня знала, что сердце его вероломно. Она привела нас сюда, где в безопасности, вдали от мира и его потрясений, мы ждем, когда пробьет час вернуться.

— Я не читал ни о чем подобном, — сказал Гедер.

— Ты сомневаешься в моих словах? — спросил Басрахип низким и мягким голосом, исполненным странных модуляций.

— Ни в коем случае, — сказал Гедер. — Я поражен! Целая до драконья эпоха? Никто не писал ни о чем подобном. Я даже не подозревал о подобном.

За стенами каменной комнатки в небе сверкали звезды и неполная луна освещала каскады скал. В темноте Гедер чуть не наяву увидел, как великий каменный дракон над храмовой стеной шевельнулся, повернув голову. Раздавался хор мириада зеленых сверчков, которыми кишмя кишел храм. Гедер ухмыляясь обхватил ноги руками.

— Словами не могу выразить, как я рад, что отыскал это место, — сказал он.

— Вы уважаемый представитель великого народа, — сказал верховный жрец. — Я польщен, что вы проделали такой путь, чтобы отыскать наш скромный храм.