Путь Дракона

Порте Оливия гнездился на узком клочке суши, который шипом выдавался в широкий мелкий залив. Даже во время отлива море защищало город с трех сторон. Рифы и песчаные отмели делали подход со стороны океана достаточно опасным, чтоб местные лодочники могли зарабатывать себе на жизнь, проводя корабли безопасными путями из глубокого океана в порт и обратно. Тысячи лет со своего основания, город никогда не был взят силой, хотя дважды его занимали хитростью. К городу вел путь драконов, зеленая дорога вилась по давно смытым холмам, и теперь повозки следовали по хребту над широкими склонами арок, и земля осыпалась под ними.

Чем ближе подъезжали они к городу, тем оживленнее становилась дорога. Если в Ванаи было много Тимзинай, покрытых черным хитином, то здесь в толпе виднелись в основном бледные воздушные лица Синнай и маслянистый короткий унизанный бисером мех Куртадам, даже первородные уступали им в численности. Давка повозок и тел стала сильнее, и Маркус разглядел мечников с медными украшениями на шеях, одетых в зеленый и золотой цвета Биранкура. Люди королевы. Стражи города, хотя сама королева предпочитала более крупные города типа Сара-су-мар или Порте Силена на севере. Маркус смотрел как начальник каравана приближается к старшему стражнику, нагибаясь к тому, как будто бы сказать пару слов, перекрикивая стрекот и ропот толпы. Несколько монет поменяли владельца, и без каких бы то ни было очевидных изменений повозки вскоре стали ехать быстрее, чем раньше, минуя пеших путников и людей с тележками. Маркус понял, что они действительно добрались до Порте Олива когда появились нищие и попрошайки.

Пожалуйста, милорд, у меня есть сын.

Мой муж моряк. Его судно задерживается на три месяца, и нет денег на еду.

Бог говорит нам, быть великодушными.

Маркус ездил вдоль повозок, не обращая внимания на крики и жесты, и выискивал глазами воров и карманников, без которых не обходятся подобные толпы. Другие стражники следовали его примеру, хотя, скорее всего, знали о ловкости рук гораздо больше самого Маркуса. Странно, но актеры отлично подошли на все роли, которые должны выполнять охранники каравана, кроме, собственно, охраны. Он добрался до последней повозки и развернулся, чтоб вновь отправиться к началу. Через три повозки впереди от него Мастер Кит наклонился и вложил монету в руку какого-то старика.

"Не поощряй их," — крикнул Маркус. "Они лжецы."

"Не все, Капитан," — откликнулся Кит, усмехаясь. "Но большинство."

Он миновал повозку с шерстью, упряжкой правила контрабандистка, по-прежнему в своей грубой одежде возчика. Теперь, рядом с чистокровными Синай на дороге, было легче разглядеть в ней что-то помимо хрупкой первокровной девушки. Ее волосы не такие тонкие, как у них, черты лица грубее, а цвет кожи — более насыщенный, и все же сходства нельзя было не заметить. Она увидела, что он разглядывает ее, и вымученно улыбнулась. Он проигнорировал ее так же преднамеренно, как и попрошаек, и по тем же причинам. Он поехал дальше с нехорошим предчувствием, ужас сводил его внутренности. Разговор состоится, и состоится сегодня, и мудрым решением — правильным решением, решением, которое позволит снова исчезнуть его кошмарам, — будет отвергнуть девчонку. В передней повозке Ярдем невозмутимо встретил его взгляд.

Однажды, веками ранее, город заканчивался огромной каменной зубчатой стеной. Сейчас, возвышающиеся белые каменные стены были в середине оживленного базарного квартала. Торговцы рыбой зазывали на свой улов на северной стороне арочного туннеля, который вел во внутренний город, и, после того, как они прошли, неотличимые мужчина и женщина выкрикивали такую же рыбу. Военные строения спали в середине живущего общества как огромный охотящийся кот, оцепеневший от убийства. Выше, дорога дракона расширялась и останавливалась на гигантской отрытой площади.

Толпа теснилась здесь также, как на и на дороге. Огромный мраморный храм, высотой как пять человек, стоящих один на другом, вырисовывался на восточном конце, дворец правителя из красного кирпича и цветных стекол на западе. Голос Бога и рука закона, двойная сила трона. И между ними, раскиданными по площади, возвышались деревянные платформы с заключенными, страдающими в наказание. Человек Куртадама со слезящимися глазами и несколькими руками, держащими вывеску между его культей, давал знать, что он вор. Первокровная женщина, вымазанная в дерьме и потрохах сидела под резным деревянным символом сводницы. Три человека Синнай висели мертвыми с виселицы, Мухи облепили мягкую плоть вокруг их глаз; убийца, насильник и пользователь детей, соответственно. Вместе, платформы служили как краткое, эффективное введение в местные законы.

Владелец каравана оставил их стоять добрую половину часа, когда сам исчез в дворце правителя, вернувшись с маленькими каменными фигурками на кожаных ремешках, чтобы развесить их на повозках, как доказательство того, что транспортный налог был уплачен. С криком, он повел их вниз боковой дорогой из твердого, бледного кирпича во внутренний двор.