Путь Дракона

И все-таки, если оставить детали в стороне, это была поразительная мысль. Когда что-то нельзя изучить, когда точные обстоятельства утеряны навсегда, посмотри на события, которые последовали, на отголоски минувшего, — и проследи путь назад, к правде. Как будто видишь круги на воде и знаешь, куда упал камень. Он взглянул наверх своей маленькой комнаты, взволнованный. В выемке его письменного стола еще оставалось немного чернил, но он куда-то засунул перо. Отложив открытую книгу, он стремглав подскочил к поленьям у каминной решетки, подобрал упавшую лучину и немедленно вернулся к столу. Грубое дерево окунулось в черноту, и Гедер сделал аккуратную пометку на поле книги. Смотреть на круги на воде, чтоб узнать, куда упал камень.

Он откинулся назад, удовлетворенный. Теперь если бы только было какое-то обсуждение Праведного Слуги…

— Лорд Паллиако, — заглянул в дверь его оруженосец. — Банкет лорда Клина?

Гедер вздохнул, кивнул и бросил почерневшую лучину в камин. Его большой и указательный пальцы были в пятнах. Он вымыл руки в раковине, лишь вполовину осознавая то, что он делает. Оруженосец помог ему облачиться в форменную тунику и новый черный кожаный плащ, практически довел его до двери и вывел на улицу.

Дома, в Камниполе, главным зимним событием была годовщина восхождения на престол короля Симеона. Благородное семейство, на которое падал выбор короля, каким бы привилегированным оно ни было, могло за одну ночь потратить половину своего годового дохода, и двор слетался на это как вороны на поле боя. Гедер дважды участвовал в празднестве, и от богатства яств и напитков оба раза ему становилось немного дурно.

В Ванаи сэр Алан Клин, подражая этому празднику, затеял огромный банкет и народные гуляния.

Праздничные фонари висели вдоль узких улиц, отбрасывая странные тени. Музыканты играли на флейтах и били в барабаны, и тонкие голоса тимзинай взлетали и падали в песне. Широколицая женщина катила бочонок вдоль улицы, и дерево гремело по булыжнику.

Гедер миновал местных мужчин и женщин, одетых во все лучшее, с выражением сдержанного оживления на лицах. На морозном воздухе щеки первокровных краснели, и у них текло из носа. По всей улице были распахнуты двери, внутри пылал огонь, приглашая прохожих войти, но не было ни флагов, ни огненных представлений, как в Антее. В прошлом году никто из этих людей понятия не имел, — и их это ничуть не беспокоило, — в какой день король Симеон надел свою корону. Если бы антийские солдаты уехали домой, знаменательная дата была бы вновь забыта, так же быстро и цинично, как и принята. Все мероприятие казалось Гедеру пустой раковиной настоящего празднества. Оловом, которое притворяется серебром.

Длинный аудиенц-холл во дворце бывшего принца Клин приспособил под празднование для антийского дворянства. Тут в рот и нос сразу ударял теплый воздух. Гости толпились перед столами с традиционными антийскими кушаньями — оленина в мяте, паста из форели на тосте, поджаренном с обоих боков, связки колбасок, отваренные в вине. Штормом обрушивался шум голосов, громкие беседы отдавались эхом от огромных бронзовых арок над головами. Певцы соревновались друг с другом, шатаясь между столами и выклянчивая лишнюю монетку у антийских гостей. Старый слуга в красно-серой нарукавной повязке дома Клинов провел Гедера к одному из самых маленьких столов вдалеке от огромного камина, где горела, потрескивая, добрая половина дерева. Гедер оставил плащ у себя. Так далеко от огня было холодно.

Гедер позволил служанке-рабыне принести ему тарелку с едой и широкий хрустальный стакан темного пива, пахнущего дрожжами. Посреди праздника, он ел в одиночестве, обдумывая вопросы правды и лжи, войны и истории. Высокий стол — Алан Клин, Госпи Аллинтот и полдюжины прочих фаворитов Клина — казался отсюда суденышком на горизонте. Он не замечал Даведа Брута, которого подвели к его столу, пока парень не плюхнулся на скамью.

— Паллиако, — кивнул младший Брут

— Привет, — сказал Гедер.

— Хороший плащ. Новый?

— Недавний.

— Тебе идет.

Окончив беседу, Брут взял тарелку и начал кампанию по систематическому поглощению такого количества еды, которое только было возможно. Казалось, он не находит в этом удовольствия, но Гедер ощутил шепоток восхищения целеустремленностью юноши. Несколько мгновений спустя, когда Джори Каллиам и сэр Афенд Тиллиакин — еще двое людей, не относящихся к любимчикам Клина, — вместе подошли к столу, Брут уже заказывал вторую тарелку.

— Как твой отец видит эту ситуацию? — спросил Тиллиакин когда оба заняли свои места.

Джори Каллиам покачал головой.

— Я не думаю, что мы можем сделать какие-то выводы, — сказал он, принимая тарелку с олениной и графин вина из ожидающих рук слуги. — Пока нет.

— Ну, хотя бы о том, что маленького банкира Имманиэля вскорости на свободу не отпустят. Лорд Клин, должно быть, локти кусает, упустив тот караван, да?