Путь Дракона

— Это мулы, — сказал владелец каравана. — Они нуждаются в заботе. Как долго это продолжается?

— Несколько дней, — ответила Ситрин, едва шевеля губами.

— Говори, парень! Как долго?

— Несколько дней, — сказала она.

Пауза

— Ну, хорошо. Фуражные повозки смогут обойтись тремя мулами в упряжке. Привяжи больного к дереву там, а я приведу другого, который займет его место.

— Но если мы оставим его, он же умрет, — сказала Ситрин.

— Думаю да.

— Но это не его вина. Вы не можете просто оставить его умирать, совершенно одного.

— Хорошо. Я принесу тебе нож, и ты сможешь пустить ему кровь.

Возмущенное молчание Ситрин было достаточно красноречивым. Владелец каравана, не отводя взгляда, смотрел на нее, а его ясные внутренние веки моргая скользили, закрываясь и вновь открываясь.

— Если ты хочешь уйти из каравана, пожалуйста, — сказал он. Мы и так движемся слишком уж медленно. Я не собираюсь останавливаться из-за того, что ты не можешь сохранить свою упряжку. Дай мне знать, что ты решишь.

— Я не оставлю его, — сказала она, удивляясь своим собственными словами, и страшась того, что они предвещали. Она не могла выпасть из каравана.

— Это мул.

— Я не оставлю его. — На этот раз слова прозвучали увереннее.

— Значит, ты идиот.

Владелец каравана плюнул и развернувшись ушел. Ситрин наблюдала за ним, пока он шел назад в жилище из каменных стен с тонкой соломенной крышей. Когда стало ясно, что он не вернется, она зашла обратно в конюшню. Больший из ее мулов, стоял в своем стойле, понурив голову. Дыхание его было тяжелым и прерывистым. Ситрин подойдя к нему, погладила его толстую, жесткую шерсть. Мул поднял голову, щелкнул ухом, и снова опустил голову вниз.

Она попыталась вообразить себя, привязывающей животное к дереву и оставляющей его там умирать от болезни и снега. Она попыталась представить перерезающей его теплое, ворсистое горло. Как ей теперь доставить деньги в Карс?

— Я сожалею, — сказала Ситрин. — Я не настоящий извозчик. Я не знаю.

Поначалу она думала, что медлительность ее повозки была ее собственной виной, что расстояние, появившиеся во второй половине дня между ней и впереди идущей повозкой, означало, что она не подгоняла упряжку, когда была должна, или что она не владеет тонкостями преодоления поворотов. И только, когда наиболее крупный мул закашлял, издавая влажные, хлюпающие звуки, она поняла, что он был болен. Магистр Иманиель вел домашнее хозяйство очень тщательно, но Ситрин молилась, чтобы животное выздоровело самостоятельно.

Он не выздоровел.

Караван-сарай — развалины, едва поддерживаемые теми, кто проходил через них — располагался на широком и покатом холме, у подножия высокого, увенчанного снегом горного хребта, который отмечал окончание территории Вольных Городов и начало Биранкура. Даже сейчас, далекие голубые вершины вырастали из горизонта. Перевал через них был кратчайшим путем между Ванаи и Карсом.

Карс. Само слово имело для нее почти религиозное значение. Карс, великий город Норткоста, выходящий на мирное море. Дом белых башен над меловой скалой, Совета Вечера, Могилы Драконов. Местонахождение банка Медиан, и окончание ее пути, как контрабандиста и беженца. Она никогда не была там, но ее стремление туда было сродни желанию вернуться домой.

Она могла пойти одна. Ей придется. Только она не знает дороги. Или как вылечить больного мула. Или что ей делать, если бандитская шайка выскочит из леса. Мул тяжело вздохнул, а затем глубоко и влажно закашлял. Ситрин подошла к нему и потерла широкие, мягкие уши.

— Мы сможем найти дорогу, — сказала она больше себе, чем животному. — Все будет хорошо.

— Возможно, будет, — сказал мужской голос.

Маг, Мастер Кит, стоял у двери конюшни, а рядом с ним женщина по имени Опал. Ситрин сдвинулась на полшага в сторону своего мула, обвив руками его пологую шею, словно защищая его. Или защищаясь сама. Тревожные, острые ощущения ускорили (участили) ее дыхание.

— Это и есть тот бедняга? — Спросила Опал, протискиваясь мимо мага. — Усталый, не правда ли?

Ситрин кивнула, глядя вниз, чтобы не встречаться с ними взглядом. Опал проскользнула в стойло, обошла мула один раз, останавливаясь, чтобы прижать ухо к боку животного. Затем, напевая песню низким голосом на языке, который Ситрин не узнала, она опустилась на колени перед его головой и мягко разжала губы.

— Опал заботится о наших животных, когда кто-нибудь заболевает, — сказал Мастер Кит. — Я уповаю на нее, когда дело доходит до существ с копытами.

Ситрин кивнула, разрываясь между приливом благодарности и дискомфорта от близкого присутствия охранников. Опал встала и осторожно понюхала уши мула.

— Тэг, не так ли? Спросила она. Ситрин снова кивнула. — Ну, Тэг, можешь ли ты сказать мне, накренялся ли старичок на одну сторону? Поправляла ли ты его?

Ситрин попыталась вспомнить, потом отрицательно покачала головой.