же успехом можно употребить слово “бла” — почти так, соответственно, и
поступает буддизм, употребляя бессмысленное слово “татхата”. Ибо функция этих
бессмысленных слов — привлечь внимание к тому, что логика и смысл с его
неотъемлемым дуализмом — это есть свойства мысли и языка, а не действительного
мира. Внесловесный, конкретный мир не содержит ни классов, ни символов, которые всегда означают или указывают на что-то иное. Поэтому он свободен от
дуализма. Дуализм возникает только тогда, когда мы классифицируем, сортируем
свои переживания по умственным ящичкам, а каждый ящик не был бы ящиком, если
бы не имел своего “внутри” и “снаружи”.
“Ящики”, вероятно, образуются в уме человека задолго до того, как формальное
мышление и язык снабжает нас этикетками для их идентификации. Мы начинаем
классифицировать, как только замечаем различия, закономерности и их нарушения, как только у нас возникают любого вида ассоциации. Но если слово “ментальный” вообще имеет какое-нибудь значение, то акт классификации является
действительно ментальным, ведь замечать различия и ассоциировать их друг с
другом — нечто иное, чем просто реагировать на раздражение органов чувств. И
так как классы являются порождением ума, наблюдения, ассоциативного мышления, продуктом мысли и языка, весь мир, если его рассматривать как простое собрание
классов объектов, является порождением ума.
Это, мне кажется, и подразумевается в утверждении учения Йогачара, гласящем, что мир есть только ум: “читтматрам локам”. Это значит, что
122
внешнее и внутреннее, “до” и “после”, тяжелый и легкий, приятное и неприятное, движение и покой — все это суть идеи или категории мысли. Они относятся к
конкретному миру точно так же, как слова. Так что известный нам мир, если он
воспринимается как мир, расчлененный на классы,— порожден мыслью, и точно так
же, как звукосочетание “вода” — не вода на самом деле, этот классифицированный
мир — не реальный мир.
Теперь ясно, что проблема, “что такое” ум — та же, что проблема “что такое” реальный мир. Ее нельзя разрешить, так как любое “что” уже есть классификация, а мы не можем классифицировать классификатора. Может быть, вообще абсурдно
говорить о уме, о читта, если нельзя сказать, что это такое? Отнюдь нет.