Путь дзэн. Истоки, принципы, практика

Разные мастера давали на вопрос «Что есть Будда?» разные ответы… Однако никто не может превзойти «три фунта льна» Туншаня в иррациональности, отрезающей все пути для спекуляций. Некоторые комментаторы полагают, что этот ответ объясняется тем, что в этот момент Туншань взвешивал лен… Другие считают, что, поскольку вопрошающий не осознавал, что он сам является Буддой, Туншань ответил ему таким непрямым образом. Они все подобны трупам, потому что совершенно неспособны постичь живую истину. Есть и те, кто принимают «три фунта льна» за Будду. Какие дикие и фантастические комментарии! [126]

Мастера решительно обрывают всякие теории и спекуляции об этих ответах. «Прямое указание» неэффективно, если оно требует каких-либо концептуальных комментариев.

Фаянь спросил у монаха Сюань-цзы, почему тот никогда не задавал ему никаких вопросов о дзэн. Монах ответил, что он уже обрел понимание у другого мастера. Фаянь попросил его объяснить, поэтому монах рассказал, что, когда он спросил у своего учителя: «Что есть Будда?», – он получил ответ: «Биндин Тунцзы идет за огнем!»

– Хороший ответ! – сказал Фаянь. – Но я уверен, что ты его не понимаешь.

– Биндин, – объяснил монах, – это бог огня. Для него искать огонь – все равно что мне искать Будду. Я уже Будда, поэтому мне не нужно ни о чем спрашивать.

– Как я и думал! – засмеялся Фаянь. – Ты не понял.

Монах обиделся и покинул монастырь, но позже раскаялся и вернулся, смиренно попросив о наставлении.

– Спроси у меня, – сказал Фаянь.

– Что есть Будда? – спросил монах.

– Биндин Тунцзы идет за огнем! [127]

На смысл этого мондо, вероятно, лучше всего укажут два стихотворения, написанные буддистом из школы Чистой Земли Иппэном Сёнином для мастера дзэн Хото, которые Судзуки перевел из «Афоризмов Иппэна». Иппэн был одним из тех, кто изучал дзэн с целью достичь сближения дзэн со школой Чистой Земли, практикующей повторение имени Амитабхи. На японском эта формула звучит как «Наму Амида Буцу!». Иппэн сначала представил этот стих:

Когда произносится Имя,

Нет ни Будды, ни «я»:На-му-а-ми-да-бу-цу —Лишь голос слышен.

Однако Хото посчитал, что это не совсем передает суть, но когда Иппэн представил второй стих, он его одобрил:

Когда произносится Имя,Нет ни Будды, ни «я»:На-му-а-ми-да-бу-цу,

На-му-а-ми-да-бу-цу! [128]

У Бочжана было так много учеников, что ему пришлось открыть второй монастырь. Чтобы найти для него подходящего мастера, он созвал своих монахов и поставил перед ними кувшин со словами:

– Скажите, что это такое, не называя это кувшином.

Главный монах сказал:

– Это нельзя назвать куском дерева.

Тогда монастырский повар опрокинул кувшин ударом ноги и пошел прочь. Повару доверили управление новым монастырем [129]. Здесь стоит процитировать одну из лекций Наньцюаня:

В период [кальпа

], предшествовавший проявлению мира, имен не было. Как только Будда прибывает в мир, появляются имена, и поэтому мы цепляемся за формы. В великом Дао нет совершенно ничего светского или священного. Когда есть имена, все классифицируется и ограничивается. Поэтому старик с Запада от Реки [т. е. Мацзу] говорил: «Это не ум; это не Будда; это не вещь». [130] [l]

Это, конечно, отражает доктрину Дао дэ цзина:

Исток неба и земли безымянен;Имена – мать десяти тысяч вещей. (1)

Однако «безымянное» Лао-цзы и «кальпа пустоты» до проявления мира Наньцюаня не предшествуют конвенциональному миру вещей во времени. Они суть «таковость» мира, каким он является сейчас, на которую непосредственно указывают мастера дзэн. Повар Бочжана бодрствовал в этом мире и ответил на задачу мастера в его конкретных и безымянных понятиях.

Монах спросил у Цуйвэя: «Почему Первый Патриарх пришел с Запада?»

Цуйвэй ответил: «Подай мне вон тот подбородник».

Когда монах его подал, Цуйвэй ударил его им. [131]