Путь эльдар: Омнибус

Между тремя родичами воцарилось натянутое молчание, нарушаемое лишь рокотом пробуждающихся внизу моторов.

— Оставляю вас обоих дома. Наказание обсудим, когда я вернусь.

Нитоле мигом обернулась, не веря своим ушам.

— Что?

— Мы предполагали, что отправимся с тобой, — медленно произнес Ротэй, поглядывая то на сестру, то на отца.

— Очень рад, что разочаровал вас, — ответил Скорбный. Подняв голову, он гаркнул на матросов, которые немедленно разбежались по своим постам.

Поскольку ни сын, ни дочь явно не собирались уходить, мастер повернулся к ним и оскалил зубы:

— Я сказал, прочь с моего корабля!

Дети кивнули и нехотя побрели к стыковочному пирсу. Лица их горели от ненависти и унижения.

Быстро обсчитав в уме зависимость сопротивления воздуха от скорости, Сурасис незаметно шевельнул запястьем. В ответ на это гравилёт наклонился и грациозно выплыл из дока.

— К Ночному Отрогу! — воскликнул Скорбный. Его экипаж отозвался радостными криками, а «Тантал» начал набирать скорость, удаляясь от пирса в сторону колоссального центрального массива Комморры.

Ночной Отрог ничем не выделялся среди множества тороидальных арен, построенных в Эпоху Боли. Он обращался точно вокруг середины жилого шпиля — зазубренного небоскрёба в сотню этажей, — будто кольцо, что соскользнуло со сломанного пальца и теперь парит рядом с ним. Снаружи Отрог выглядел как безликий чёрный круг, выложенный светящимися гравипластинами. Изнутри же его усыпало множество разнообразных препятствий: огненных гейзеров, кислотных распылителей, осколкомётов и моноволоконных сетей. На случайных участках цирка возникали утыканные шипами стены и барьеры, которые двигались по вечно изменяющимся путям. Устройства обогрева и охлаждения внутри тора создавали всевозможные погодные эффекты, от опаляющей жары до слепящих буранов.

Никто ещё не утруждался подсчётом всех подобных арен. Впрочем, их точно было несколько десятков, и все они торчали под искажёнными прямыми углами из центральной толщи Тёмного города.

Что отличало Ночной Отрог от других цирков, так это его обитатели. Как правило, в разбойники шли культисты, наслаждавшиеся резней: они почти не заботились о своих собратьях и чаще убивали собственных вождей, чем следовали за ними. Сотрудничество было для них чуждым понятием; они лишь самое краткое время могли работать вместе, после чего возвращались к смертельно опасному, разрушительному соперничеству.

Но в Ночном Отроге жила сплочённая банда прежних чемпионов арен, собравшихся со всего Тёмного города. Юношеская порывистость давно покинула их, и, связанные пережитым вместе, они превратились в нечто большее, чем обычную шайку. Они дали друг другу завет верности, и назвали себя соответственно.

Тренируясь каждый день, разбойники Отрога носились на безумных скоростях по гибельным, непредсказуемым маршрутам. Их совместные маневры являлись такой редкостью для Истинных Родичей, что поверить в них можно было, лишь увидев собственными глазами. Вследствие этого смотровые палубы жилого шпиля всегда заполнялись недоверчивыми, но богатыми зрителями.

Начиналась эфирная буря, когда бойцы Завета появились на стартовой линии. Их было двенадцать, все в глянцевитых лётных комбинезонах, что прилегали плотно, как вторая кожа. Разбойники подняли взгляды к наблюдателям, уже прижавшимся к стеклу.

Последним явился Сиав. Он поправил пояс, затем вытащил из-за него пару перчаток. Длинные чёрные волосы чемпион собрал в пучок на затылке и скрепил серебряной заколкой. Спокойный и собранный, он оглядел товарищей и спросил:

— Как аудитория, Раяк?

Ближний к нему пилот обернулся с улыбкой, выделившей неровные шрамы поперек левой щеки.

— Полный аншлаг, — отозвался он. — Ну, или почти. Хорошо заработаем сегодня.

Другая разбойница надела шипастый ошейник и туго затянула его.

— Толпа ещё и волнуется, Сиав, — скрипуче выговорила она. — Мы простояли тут несколько минут, пока ждали тебя. Нехорошо. Выглядит непрофессионально.

— Ничего не мог поделать, Тасу, — ответил чемпион и, прищурившись, посмотрел на трибуны. — Кроме того, сегодня они в обиде не останутся. Мне только что передали, что к нам вот-вот прибудет весьма особенный гость.

— Тот, о ком мы думаем? — женщина подняла бровь.

— И никто иной.

Тень улыбки скользнула по её накрашенным губам.

— О, тогда другое дело.

Раяк покачал головой.

— Сурасис Скорбный, — вздохнул гравициклист. — Когда-то был самым титулованным чемпионом тороидных трасс.

— В молодости, — ответил Сиав, — я видел, как он выиграл марафон Сек Мэгры. Убил в тот день больше пятидесяти соперников, восьмерых — прямо на финишной черте.

— Это всё в прошлом, — возразила Тасу. — Сейчас он наделал себе врагов, заигравшись в пирата.

— И всё же, — сказал Раяк, — очень жаль, что я никогда не встречался с ним.

— Может, ещё встретишься, — чемпион хлопнул себя перчатками по ладони, и другие бойцы Завета обернулись к нему. Сиав поочередно взглянул в глаза каждому из них, после чего произнес:

— Время Скорбного вышло. Пусть он хорош, но мы — лучше.