Путь к Апокалипсису: стук в золотые врата

…Переступая через завалы пустых бутылок, с телекамерой в руках, с черного хода мы пробираемся в один из московских моргов. Снимается передача «Черный ящик». Наконец – ярко освещенное помещение. Трупы. Ошарашенный санитар. Он явно навеселе – и слабым мановением руки указывает: «Кооператив вот там».

Сопровождаемые картавым неистовством местного начальства, проходим по жутковатым помещениям морга. И все-таки неожиданность дает свои плоды: растерянная сотрудница лепечет: «Да, изъятие органов заказывают за стенкой, в морге…»

* * *

Перед нашей телекамерой Галина Мурашева – мать одного странно умершего человека. Рассказывает, что все время, пока ее сын умирал в больнице, она с невесткой дежурила в коридоре. Лишь спустя четыре месяца с большим трудом ей удалось узнать, что сразу после смерти у несчастного была изъята почка.

«Я бы согласилась, если бы мне объяснили, что это спасет кому-то жизнь, – плачет женщина. – Но зачем же такая таинственность?»

О возможных причинах «такой таинственности» мы еще поговорим. А пока приведем мнение трансплантологов. Они считают: если добиваться прижизненного согласия будущего донора или его родственников на изъятие, можно лишиться значительной части органов для пересадки. И чьи-то жизни не будут спасены.

Что ж, рассуждения вполне рациональные. И даже юридически обоснованные. Ведь по сути у нас сохраняется «общенародная собственность» на тело каждого человека. До недавнего времени в силе оставалось соответствующее постановление Совнаркома от 15 сентября 1937 года «О порядке проведения медицинских операций».

По оценке известного реаниматолога профессора Л.Поповой, положения вещей не изменил и принятый недавно закон о трансплантации. Рекомендаций ее коллег при его разработке не услышали. Зато директор НИИ трансплантологии и искусственных органов В.Шумаков потирает руки: документ упрощает забор органов.

Академик Ю.Лопухин комментирует ситуацию без экивоков:

«Трансплантологи ждут, когда человек помрет».

Итак, господствует мнение: если человек умер, использовать его органы рационально. То же самое говорят и об утилизации абортивного материала для нужд косметологии и фармацевтики. Ну не выбрасывать же добро в канализацию! Обожествление человеческого разума сравнивает в бесправии неразумный эмбрион и столь же неразумное мертвое тело.

Рационализм – один из ликов золотого тельца. И под бесстрастным взглядом этого идола нашего времени происходит невообразимое. Миллионы неродившихся младенцев, тысячи исчезнувших бесследно и похороненных безымянно – вопиют. Все они требуют соблюдения своих прав до рождения и после смерти.

Законы пишутся сиюминутными интересами людей. Этические нормы – долговременнее, но и они – продукт социального насилия. Представления о рациональном быстренько меняют общественную мораль.

"Расширение практики трансплантации либеральные идеологи связывают с «преодолением мифического отношения к „сердцу как вместилищу души“ и символу человеческой идентичности, с преодолением отношения к смерти как „переходному состоянию“, – пишет И.Силуянова. – Они видят прямую связь между прогрессирующим развитием трансплантации и преодолением общественного психологического барьера в виде традиционно-религиозной культуры с ее системой ритуалов и отношением к смерти. Они полагают, что успех трансплантологии возможен только в условиях „развитого и подготовленного общественного мнения, признающего безусловность гуманистических ценностей по всему кругу вопросов практики трансплантации органов“.»

Меж тем библейская заповедь запрещает тревожить прах усопших. За ней – и Промысл Божий, вера в воздаяние Страшного суда, и чисто человеческий опыт тысячелетий. Упокоение усопших, отрешившихся от дел земных и представших Богу – Праведному Судие, всегда обеспечивало связь поколений и устойчивость цивилизации. Любовь к отеческим гробам – не пустой звук.

Вспомним, однако, перестроечный фильм «Покаяние». Внук бросает с горы, в сторону города, труп выкопанного из могилы деда. Этот образ страшно повлиял на подсознание миллионов людей. Теперь и Грузия, и весь бывший СССР пожинают плоды вмешательства в запредельное.

Если нарушить табу уважения к покойным, за ним рушатся и многие другие. Так в душе человека происходят незримые катастрофы. И затем они выливаются в то, что называют «беспределом».

* * *

Академик Ю.Лопухин: «С началом войны в Карабахе московским медикам стали поступать из Закавказья весьма сомнительные предложения. Например, приобрести сердце. Несколько лет назад, до скачков инфляции, это стоило 50 тысяч рублей».

Поскольку война шла в основном на территории Азербайджана, и большинство военнопленных и беженцев – азербайджанцы, то информация на этот счет поступала с одной стороны.

Итак, бывший военнопленный М.Мамедов рассказывает о своем пребывании в лагере корреспонденту «Криминальной хроники»: «Больше всего мы боялись, когда кого-то увозили в госпиталь на операцию. Они никогда не возвращались».