Путь к Граалю

У единственного его портрета необычная история. Когда вся Россия жила обороной Севастополя, с нетерпением ожидая новостей, многие художники тщетно пытались нарисовать портрет адмирала, возглавлявшего оборону: Нахимов всячески того избегал. Этот портрет был написан тайком, вопреки желанию Нахимова, в одном из православных храмов осажденного города, во время службы… со спины.

Обучение начиналось с 10–15 лет, а заканчивалось успешной аттестацией — иногда через три-пять, а иногда и через семь-десять лет. Все зависело от усердия ученика и наличия соответствующей вакансии на флоте или в гражданских учреждениях. Воспитанники младших классов назывались кадетами, а выпускники старших — гардемаринами.

В кадетах воспитывалась любовь к дисциплине и исключительная требовательность к себе: «Замечали нам все, — писал один из питомцев корпуса, — как сидим в классе и стоим в строю, как здороваемся (чему специально обучали на уроках танцев в качестве вступительного упражнения), малейшую небрежность в одежде, грязные руки, плохо заправленные койки, как держим нож и вилку». Регулярно устраивавшиеся обеды в присутствии директора корпуса, а иногда и морского министра были для кадет хорошим экзаменом на умение вести себя в любом обществе достойно.

Особые отношения связывали преподавателей и воспитанников корпуса. Преподаватель должен был видеть в кадетах не детей малых, а будущих офицеров. Не приветствовались снисхождение и жалость, могшие унизить достоинство кадета. Отношения строились на взаимоуважении и на понятиях чести и бесчестности. Самые болезненные наказания потому были всегда связаны с обращением к совести и личному достоинству кадет. Честь и долг ценились превыше всего. К ним взывали преподаватели, об этом напоминали портреты выпускников корпуса, геройски погибших в боях и морских походах — во славу России. Нарушение долга и данного слова порицалось не менее, чем неуспеваемость.

Но еще большего внимания заслуживает кадетское братство, память о котором офицеры проносили через всю жизнь, — часто оно становилось залогом успеха в экспедициях и сражениях.

Ябедничество и доносительство презирались. И многие, даже сыновья высокопоставленных особ, уличенные в предательстве, доносительстве и малодушии, вынуждены были навсегда прощаться с морской карьерой под немым давлением своих товарищей. Офицерское достоинство никогда не определялось чинами и достатком, тем более зазорно было использовать их как аргумент в отношениях с другими людьми. Первые годы на флоте гардемарины служили наравне с матросами, выполняя самую тяжелую работу: офицер должен уметь все, ему до всего есть дело.

Гардемарин, дослужившийся до адмирала и занимавший пост в министерстве, и боевой офицер, служивший на Камчатке, до самой смерти оставались на «ты», словно отдавая дань тому времени, когда они оба выбирали свою Судьбу.

И потому Н. С. Лесков посвятил офицерам — воспитанникам Морского кадетского корпуса такие слова: «Были люди высокие, люди такого ума, сердца, честности и характера, что лучших, кажется, и искать незачем».

Литература

Емелин А. Ю. Морской кадетский корпус в воспоминаниях воспитанников. — СПб., 2003.

Великие русские люди: Сб. — М., 1984.

Дмитрий Зубов

Александр Васильевич Суворов «Я живу в непрестанной мечте»

12 мая 1800 года в Петербурге хоронили Суворова. С раннего утра все улицы и проспекты были запружены экипажами. Люди со всех концов города тонкими ручейками стекались в единый поток, устремившийся к месту погребения — Александро-Невской лавре. Казалось, что вся страна пришла проводить своего героя. Гавриил Романович Державин, взявшийся написать эпитафию, провел не одну бессонную ночь, создавая и затем отвергая вариант за вариантом. В конце концов знаменитый поэт оставил в надписи лишь три слова: «Здесь лежит Суворов». Этим все сказано…

Свою первую победу Суворов одержал в 12 лет. Из шестидесяти выигранных им сражений это было, наверное, самым трудным и важным. Да и противник был необычным: битва разгорелась не в открытом поле под грохот пушек — биться пришлось с собственной судьбой.

С самого рождения будущий генералиссимус рос слабым и болезненным ребенком. Родители (на то они и родители) всячески стремились оградить любимого сына от жизненных невзгод. О военном поприще отец даже слышать не хотел и готовил Александра к штатской службе.

Откуда ему было знать, что в хилом, ослабленном теле мальчика живет отважная, героическая душа.