Путь к Истоку

— А я и не преследовал эту цель: я никогда не угрожаю женщинам, и уж тем более не стремлюсь им отомстить.

— Тогда к чему весь этот нелепый разговор? — Внутри колдуньи все кипело от негодования, но она была вынуждена признать, что Камлен нисколько не преувеличивал, в его словах не было никакой угрозы, а интонации и тон голоса снизились на несколько октав, превратившись в бархатистое и раскатистое мурлыканье. Он просто издевался над ней, пытаясь поставить в неловкое положение и смутить своими действиями. Она вызывающее и гордо вскинула маленький подбородок, показывая, что его план потерпел сокрушительное поражение.

— Вы бежите от меня, как от чумы, тщательно выстраивая вокруг себя неприступные стены, стоит мне переступить невидимую черту, отделяющую вас от остального мира. И пусть в вашем сердце нет тех чувств, которые я испытываю к вам, но вас тянет ко мне. На подсознательном и инстинктивном уровне, а так может притягивать только искушение и соблазн… Только мне не совсем понятно, почему вы так яростно отрицаете это притяжение и всячески стремитесь обрезать все нити, связывающие нас. Ведь вы это чувствуете, скорее даже более остро и ясно, чем я, ведь вы — сильный маг…

Яснина с трудом удерживала спокойный ритм дыхания, контролируя и считая удары своего сердца, предательски дрогнувшего от его слов. Она не могла позволить себе эту слабость, это было бы огромной и непростительной ошибкой.

— Мы теряем время.

На короткое мгновение глаза мужчины яростно и зло вспыхнули, а затем он отвесил ей ироничный поклон, широким и резким жестом предлагая ей идти вперед. Заставить себя отвернуться и сконцентрироваться на деле оказалось сложнее, чем она предполагала. И идущий за ее спиной внешне совершенно спокойный, но кипящий внутренне от негодования и разочарования князь не облегчал ее задачу. Яснина удивлялась тому, как сильно его задевало ее нежелание принимать и подтверждать очевидное. Видимо, он никогда прежде не слышал поговорку о том, что маги живут только своим умом, а сердце в дела не впутывают, потому что тогда их помощь окажется слишком дорогой.

Колдунья навсегда уяснила для себя простое правило, которому ее давным-давно научил наставник. Нельзя пускать человека в свою душу, позволяя ему стать ее частью, ведь тем острее и сильнее будет боль от внезапного предательства, чем ближе ты сделаешь этого человека к себе. И она никогда не отступала от этой позиции, не позволяя никому, кроме Велиславы, даже близко приближаться к ней. Она заводила множество нужных и полезных знакомств, была на короткой ноге со многими магами и влиятельными людьми в столице, регулярно появлялась при дворе и в Ордене, но никогда не позволяла этим многочисленным связям выливаться во что-то большее. Она всегда предпочитала холодное и спокойное отрешение, не приближая и не отдаляя новых знакомых, насколько интересными они бы — не были.

Велислава была исключением из правил, которое она смогла себе после короткой борьбы позволить. К юной колдунье она с первой встречи испытала странную привязанность и начала довольно быстро питать слабость. Они познакомились на последнем испытании девушки, после которого она должна была перейти из рядов учеников в маги. Яснина сознавала, что Велислава провалилась бы, не подтяни она ее. Она никогда до этого момента не позволяла себе отступать от общепринятых правил, но не смогла остаться равнодушной при виде сильного и искреннего волнения колдуньи. Она боялась, что провалится, постоянно тревожно и боязливо озираясь на собравшихся за ее спиной других учеников, готовящихся к своей очереди. Яснине слишком хорошо было с детства знакомо это чувство: она всегда стремилась угодить своему учителю, вкладывая все силы, для того, чтобы произвести на него впечатление и заслужить скупую и скудную похвалу, которой чаще всего не следовало. Князь напрасно считал, что она признает его правоту: в жизни колдуньи для него места не было.