Путь к колодцу (СИ)

   За время, после первой встречи с Братьями я совершенно перестал пугаться необычного, я разучился ему удивляться, привыкнув к нему, я даже мог непостижимым чувством предвидеть события, где, что и когда будет происходить. Я безоглядно верил в дружелюбие происходящего ещё и потому, что здоровье моё, после сна в странном том тоннеле, улучшилось настолько, что я позабыл обо всех старинных своих болячках.

   Но меня это и угнетало. Угнетало, что привык я к этому, не пытаясь объяснить, связать с привычным. Это трудно объяснить, в конечном итоге, всё вокруг нас непостижимо и не понятно - и трава, и лес, и вещество, и пространство... Но мы это непостижимое воспринимаем, как привычное, зная его обычаи и поведение, не всегда разбираясь в причинах этих обычаев и способа действия. Так и я, начав воспринимать эти странности, я их чувствовал, как мы чувствуем, например, тепло или свет... Попробуй объяснить слепому от рождения человеку, каков красный цвет...Мы его видим и в этом главное, а ведь между физической природой света и нашим его ощущением ни кем ещё необъяснимая пропасть...

   А главное мне казалось, что нарушаю я свои служебные обязанности, допуская посторонних в заповедник... Но Братья не были посторонними, это не вызывало у меня сомнения, слишком глубокой была у них связь с лесом, глубокая и непостижимая, и не только с лесом. От них шла сила, не та сила, что ломает подковы и гнёт рельсы, а сила жизни. Подобная весенней силе пробуждающая уснувшую природу к новой жизни.

   И все-таки служебная привычка въелась мне в плоть и кровь - необъяснимые события происходили, чуть ли не на каждом шагу, и хоть верил я Братьям, верил в добро вокруг них, не мог я не выполнять своего служебного долга. И я решился писать заявления о происходящем. Я был уверен, в это нет предательства в отношении к Братьям, ни что и ни кто не смог бы помешать им.

   Глава 6

   За окном уже сгустились ранние зимние сумерки, окутывая окружающий лес тайной, когда Клим Фомич закончил свой рассказ. Сказать, что мы с пилотом слушали его, забыв обо всём, это значить ни чего не сказать, мне иной раз казалось, что я забываю дышать, следуя за Фомичом, по развалинам лагеря, и хорошо ещё, что я не забывал менять кассеты в диктофоне.

   Сейчас, объединив приключения Фомича, а я был убеждён в искренности его рассказа, с предварительными результатами полной проверки информационных зон, известными мне, я ощутил ужас - у нас под боком свила своё кубло банда предателей, и на кордоне происходят далеко не самые главные события, и хоть очень многое оставалось не ясным, так ведь группа из центра и прибыла для внесения ясности.

   Но, самое главное, - не вспугнул ли их мой визит на кордон, не насторожит ли это таинственных Братьев?

   Сомнений не оставалось только в одном, слишком уж много упущено нами времени, и слишком эффективно было оно использовано противником при создании этой базы.

   "И тем более нельзя пороть горячку"- торопливо стучали пульсы у меня в висках: - "Но что делать?" Пытался я отыскать приемлемый вариант, наблюдая как Фомич собирает со стола.

  -- Клим Фомич, а когда вы в последний раз видели Братьев? -

   поинтересовался я, скрывая свою заинтересованность. Повернувшись, он спокойно взглянул мне в глаза, явно давая понять, что скрывать ему не чего:

  -- На Покрова, а потом лагерь просто исчез.

   Я не стал интересоваться, когда был этот церковный праздник, и каким же образом исчез лагерь.

   - А узнаете ли вы людей, что были с Братьями? - я не сомневался, уж самих Братьев Фомич запомнил достаточно хорошо.

   - Конечно, - мельком кинул на меня удивлённыё взгляд Фомич. "В такой глуши каждое новое лицо это событие." - подумал я: - " И это удивление вполне естественно". Эта мысль и определила действия. В данном случае память старого следопыта-таёжника бесценный клад, я уже не сомневался - его необходимо забрать в Агентство, и там, с его помощью, составить фоторобот и Братьев и их загадочных гостей. Пока это единственный человек видевший их, и упустить такую возможность было бы непростительно. Меня охватило ощущение лихорадочной спешки, казалось, нельзя терять ни секунды, странное ощущение погони за спиной.

   - Клим Фомич, соберите, пожалуйста, что-нибудь на первый случай. Вам тут оставаться нельзя, полетим в Город.

   Фомич медленно обернулся ко мне:

   - Ну что же, я готов...

   - Фомич, но что же вы так? - меня прямо таки передёрнуло от безысходности во взгляде его в голосе... - Да вам просто опасно оставаться здесь, а, кроме того, ваша помощь необходима нам в Городе.

   Но мои слова не успокоили его, как-то сразу ссутулившись и постарев, вышел он в соседнюю комнату, и вскоре вернулся, держа в руках небольшой узелок. Вид его, с этим куцым узелком, был настолько красноречив, выдавая старого опытного узника ГУЛАГа, что повёрг меня в тоску, поднявшись, я подошёл к нему:

   - Да прекратите вы эту тоску тюремную наводить...- я чувствовал, ни одно моё объяснение здесь не поможет, старик заранее вбил себе в голову мысль о неминуемом аресте, и как его теперь разубедить?