Путь к колодцу (СИ)

   Породистый, при этих словах, свирепо ухмыльнулся и подтвердил зловещим тоном: - Уж это точно, чего хочь сделают. Уже такого наделали...! - покачал он зловеще головой. Однорогий на эти слова смущённо закрутил головой, как будто ему начал жать шею зачем-то подцепленный туда засаленный до нельзя когда-то оранжевый галстук-бабочка. Лицо Породистого перекосила злоба:

   - Я тебе второй рог обломаю! Я тебя наизнанку выверну..! Я тебя...- угрожающе заворочал он выпученными от злобы глазами, багровея, схватил он Однорогого за грудки и затряс так, что у того зубы затарахтели, перекрывая хрустом своим непрерывный скрежет и гул, доносящиеся со всех сторон от работающего оборудования.

   В этот момент все работающие на конвейере прекратили работу и радостными криками приветствовали расправу над Однорогим. Вскоре, правда, Породистый успокоился и, отпустив Однорогого, спокойно, как - будто и не было с ним этого бурного приступа, спросил:

  -- Ну что?

   Однорогий угодливо хихикнул, поправляя дранную свою жилетку и обмусоленную бабочку на голой шее, которой видно очень дорожил, и начал, заикаясь, рассказывать что-то о производстве, беспрерывно, через равные промежутки времени, дёргая головой, подмигивая и перекашиваясь в нервном тике, его нервная система, судя по всем этим спазмам и тикам, не годилась никуда.

   - У гад..! - донеслось злобное шипение у меня из-за спины, я, испуганный злобой наполнявшей это выражение, оглянулся. С непередаваемой злобой смотрел из-за моей спины на Породистого, занятого беседой с Однорогим, худой чёрт в вывернутом наизнанку драном в клочья овчинном полушубке.

   - Тебя б, морда породистая, да на конвейер...! - шипел он с ненавистью, укрываясь за ближайшим огромным станком. Эти слова были по мне, это именно то, чего не хватало здесь, как воздуха. Я немного отступил назад, приближаясь к Худому:

   - Так любят же его все, на руках носят?

   Худой досадливо поморщился, бросил на меня насмешливый злой взгляд:

   - Любят? Как собака палку. Попробуй не понеси... не похлопай во время...Враз в яму улетишь, и пикнуть не успеешь! - кивнул он под стенку, куда опять кого-то волокли.

   - Так в чём дело?- удивился я - Парочку ребят поотчаяннее, пулемётик надёжный... _ зашептал я, не спуская глаз с увлечённых разговором Породистого и Однорогого.

   - И что делать? Делать-то что? - быстро склонившись ко мне, азартно зашептал Худой.

   - Да и покончили бы с тираном! - удивлённо оглянулся я на Худого, дивясь его непонятливости. Породистый в это время махнул мне рукой, приглашая за собой, потом повернулся и, не говоря ни слова, затопил со всего размаха Однорогому в рыло кулаком, но то, влетев под какой-то станок, продолжал угодливо улыбаться и кланяться.

   - Пошли, братан!- повлёк меня вдоль конвейера Породистый. При нашем приближении работа на конвейере прекращалась, и все работающие радостными и угодливыми воплями стремились перещеголять друг друга в изъявлении своей преданности. Породистый чванливо надувался, изредка помахивал рукой, пробираясь среди куч хлама, загромоздившего всё свободное место между конвейерами, в которых были небрежно свалены различные детали, металлическая стружка, грязные клочья неясного происхождения.

   По мере нашего продвижения к Породистому, как мухи на мёд, слетались различного рода начальствующие, раболепно улыбаясь, бочком нерешительно приближались. В такие минуты, казалось, весь конвейер застывал в злобном предвкушении, со злорадством наблюдая, как Породистый свирепо скрежетал зубами, не вслушиваясь в жалкий лепет оправданий, хватал начальников за острые ушки, за рога, за лохматые загривки... И, как у марионеток, нелепо начинали мотаться их конечности, выписывая самые замысловатые траектории в вихре его гнева. Участок конвейера, перед которым разыгрывалось это представление, задыхался от радостного смеха, оттуда доносились одобрительные вопли и советы Породистому, как покрепче увалить того или иного ненавистного начальничка.

   Стиль его общения с руководящими кадрами разнообразием не отличался и проходил, по-видимому, по раз и навсегда освящённому обычаю, - завершаясь звонкой оплеухой, после чего он поворачивался к конвейеру, победно поднимая, как боксёр после эффектного нокаута, руки вверх и подпрыгивая. Избитый же, после этого, занимал место в хвосте уже значительной свиты битых начальников, и мы продолжали свой "победоносный" путь вдоль конвейера.

   Породистый подманил меня рукой, вызывая из толпы битого начальства, в которой я невольно оказался:

   - Братела, ты чё отстаёшь? - спросил довольный, широко улыбаясь: - Видал!- он окружающее в широком жесте: - Руковожу!

   Заговорчески подмигнул мне и, наклонившись, зашептал мне в лицо:

   - Присматривайся, чуток подучу и передам всё это тебе! - Он оглянулся с насмешкой на свиту: - Главное этих лупи немилосердно! Ох, и любо им это! - лениво ткнул он пальцем в свиту, вытягивая Однорогого с глазом уже заплывшим огромным багровым кровоподтёком: - А ну, смысл идеальной промышленности!