Путь к океану

После личного свидания с Муравьевым Невельской окончательно убедился, что генерал-губернатор придерживается иных взглядов по этому вопросу. Все меры были приняты к тому, чтобы сделать из Петропавловска главный порт на Тихом океане, но, посылая это письмо, Невельской надеялся, что обстоятельства и факты заставят упрямого генерала изменить свое мнение.

Однако пришла первая зимняя почта, привезшая императорский указ от 26 августа 1854 года о производстве Невельского в контр-адмиралы и выговор от Муравьева за то, что фрегат "Палладу" не оставили зимовать в лимане (где он погиб бы от подвижки льдов), а отвели в Императорскую гавань. О донесении же Невельского касательно снятия Петропавловского порта - ничего.

Пришла вторая и третья зимняя почта с русскими и иностранными газетами, а от Муравьева никакого ответа. Из иностранных газет узнали, что общественное мнение на Западе возмущено поражением под Петропавловском сильной и прекрасно оснащенной и снаряженной эскадры и требует самых энергичных мер для уничтожения этой крепости и русской эскадры на Тихом океане. Известно было, что весною эскадра неприятеля, усиленная новыми кораблями, будет снова штурмовать Петропавловск.

Между тем зимою в Приамурье энергично готовились к прибытию новых поселенцев из России и к отражению возможного нападения неприятеля. Фрегат "Паллада", разоруженный и зимовавший в Императорской гавани, был подготовлен к взрыву, на случай, если там появится неприятель. Люди на этот раз были снабжены всем необходимым в изобилии.

В Николаевске выстроили две большие казармы, три офицерских флигеля, дом для помещения гауптвахты, казначейства и канцелярии, склады, кузницу, мастерскую, флигель для инженера, эллинг, на котором строилась шхуна-баржа для перевозов грузов по Амуру и лиману, 12 домиков для семейных солдат и т. д.

В эту зиму в Николаевске зимовало 820 человек, в Петровском - 80, в Мариинском - 150 человек.

Николаевск принял вид городка, намечены были улицы, на которых пока еще торчали пни.

Новопоселенцы на Амуре в свободные от работы часы развлекались: катались с гор, устраивали спектакли, фейерверки, маскарады.

В Николаевске возник настоящий базар. Гиляки и гольды доставляли в городок дичь и рыбу в изобилии.

Невельской очень тревожился о судьбе петропавловцев, но так как его не извещали о мерах, которые предпринимаются для оказания им помощи, то он полагал, что все будет сделано помимо его участия.

В начале мая из Аяна прибыл на оленях нарочный с извещением от генерал-губернатора, что раннею весною в Де-Кастри придет судно с семьей Завойко и другими семьями из Петропавловска. Невельскому приказывалось озаботиться доставкою их в Мариинский пост, а судно ввести в реку. Это еще более уверило Геннадия Ивановича и всех его сподвижников, что Петропавловск решено защищать до последней крайности.

Однако не успел Невельской, выехавший в Де-Кастри, добраться до Мариинского поста, как получил сообщение, что в Де-Кастри прибыли транспорты "Иртыш", "Байкал" и "Двина" с семействами жителей и всем имуществом Петропавловского порта, а следом за ними идет Завойко с фрегатом "Аврора" и корветом "Оливуца" (который также зимовал в Петропавловске). По распоряжению генерал-губернатора Петропавловский порт снят и приказано все сосредоточить в Николаевске на Амуре. Оказывается, что еще зимою Муравьев решился наконец на шаг, неизбежность которого давно, задолго до войны, предсказывал Невельской. Тяжело было генералу видеть, что рухнули его проекты о возведении Петропавловска в степень первоклассной крепости. Сознание собственной ошибки и доказанная фактами правота Невельского еще более увеличили все возрастающую антипатию к нему Муравьева.

В разгар суровой сибирской зимы курьером из Иркутска в Петропавловск-на-Камчатке был послан через Якутск, Охотск и Гижигу есаул Мартынов. Он вез приказ об эвакуации Петропавловска. Этот отважный человек проделал путь свыше 7 тысяч верст по пустынным и диким местам в три месяца, со скоростью, еще не виданной в этих краях. Он вовремя передал приказ, и Завойко раннею весною, под носом у вражеской эскадры, сумел со всем имуществом и кораблями уйти к Амуру.

Невельской с характерной для него благородной объективностью так отзывался о действиях Завойко:

"В. С. Завойко распорядился переброскою великолепно: еще не разошелся лед в Авачинской губе, как суда наши были вооружены. Лишь только тронулся лед, они вышли в море, забрав с собою все семейства и все имущество поста. Есаул Мартынов остался в Петропавловске начальником. Вскоре по уходе эскадры из Петропавловска туда явились англо-французы и, не найдя там ни судов, ни команд (кроме есаула Мартынова с несколькими жителями), сожгли казенные магазины и пошли в погоню за нашими судами в Японское море".