Путь к океану (сборник)

«Любезный Геннадий Иванович! Сегодня подпи­сан трактат в Айгуне. Приамурский край утвержден за Россиею. Спешу уведомить Вас об этом знамена­тельном событии. Отечество никогда Вас не забудет, как первого деятеля, создавшего основание, на кото­ром воздвигнуто настоящее здание. Целую ручки Ека­терины Ивановны, разделившей наравне с Вами и со всеми Вашими достойными сотрудниками труды, ли­шения и опасности и поддерживавшей Вас в этом славном и трудном подвиге. Искренне обнимаю Вас, благодарю и еще раз поздравляю».

На долю Невельского Муравьев оставлял компли­менты и любезности. Почестями и славой он не хотел делиться ни с кем.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Антон Павлович Чехов, побывавший на Амуре тридцать пять лет спустя после отъезда Невельского, так отзывался о Геннадии Ивановиче:

«Это был энергичный, горячего темперамента че­ловек, образованный, самоотверженный, гуманный, до мозга костей проникнутый идеей и преданный ей фа­натически, чистый нравственно».

Такой человек не мог противостоять интригам и проискам любителей громкой славы и легкого труда. Случилось то, что часто случалось в мировой истории. Подлинные герои дела, пионеры, преодолевшие глав­ные трудности, расчистившие путь, были отодвинуты в тень.

Плодами их подвигов воспользовались другие.

Идеи Невельского о культурном и экономическом развитии края были чужды людям, занявшим место Геннадия Ивановича.

После отстранения Невельского Приморский и Приуссурийский края многие годы не могли выйти из состояния захирения. Методы заселения краев были порочны. Выбор мест для новых сел, деревень и ста­ниц возлагался на чиновников, понятия не имевших о всей сложности и серьезности вопроса. В результа­те паводки затопляли поселения, поля оказывались непригодными для земледелия, люди голодали, уми­рали сотнями, по нескольку раз переселялись с места на место, теряя силы, здоровье, имущество.

Остров Сахалин стал местом ссылки уголовных преступников и превратился в гигантскую каторжную тюрьму.

Кулаки и торговцы спаивали местных жителей, обрекая их на вымирание.

Время генерал-губернаторства Муравьева было, по­жалуй, самым тяжелым периодом для края и для но­вых в нем поселенцев.

В повременной прессе, местной и столичной, возникла горячая полемика вокруг дела освоения При­амурья. Выступали сторонники и противники тогдаш­них методов освоения края. Ближайшее будущее показало неправоту «муравьевцев». Пржевальский – один из первых исследователей края, – побывавший там в конце шестидесятых годов XIX века, рисует очень неприглядную картину «колонизационной» дея­тельности Муравьева.

Земли, воссоединенные с родиной благодаря нече­ловеческим усилиям Невельского и его доблестных сподвижников, в руках бездарных царских чиновни­ков не послужили базисом для возрождения и ново­го развития тихоокеанских окраин России, как меч­тал об этом Геннадий Иванович.

«Крайний восток», земли, открытые и обжитые рус­скими людьми в XVII, XVIII веках, по-прежнему не имели ценности в глазах петербургских вершителей судеб.

Со второй половины XIX века начинается прямое разбазаривание территорий, приобретенных героиче­скими усилиями русских море- и землепроходцев. В шестидесятых годах Японии были отданы Куриль­ские острова как «компенсация» за никогда ей не принадлежавший Южный Сахалин.

Получив от незадачливых царских дипломатов этот неожиданный и приятный дар, Япония тем самым приобретала ключ, которым отныне в любой момент могла запереть для русского флота выход в океан.

В 1867 году за семь миллионов долларов проданы были Соединенным Штатам Аляска и Алеутские ост­рова вместе со всеми поселениями, верфями, промыш­ленными предприятиями и флотом, насчитывавшим 14 одних лишь крупных пароходов.

Вскоре после заключения сделки американцы од­ного только золота добыли на Аляске более чем на миллиард рублей. Это обстоятельство в наглядной и, может быть, единственно понятной форме показало царскому правительству пагубность его политики в отношении восточных земель, искони обжитых русски­ми людьми. Поэтому правительство наконец обрати­ло некоторое внимание на Приамурский и Приуссу­рийский края.

В конце XIX века была проложена железная до­рога от Иркутска до Владивостока, создана база для военно-морского флота, зародилась частная промыш­ленность. Но отсталая царская Россия не могла со­здать условий ни для подлинного развития края, ни для его обороны. В войне 1904–1905 годов она потер­пела поражение от вероломно напавшей Японии. «Япония же воспользовалась поражением царской России для того, чтобы отхватить от России Южный Сахалин, утвердиться на Курильских островах и, та­ким образом, закрыть на замок для нашей страны на Востоке все выходы в океан – следовательно, также все выходы к портам советской Камчатки и советской Чукотки. Было ясно, что Япония ставит себе задачу отторгнуть от России весь ее Дальний Во­сток»[67].

В таком заброшенном положении находился край до Великой Октябрьской социалистической револю­ции.

Дальний Восток и Приамурье были освобождены от белогвардейцев и интервентов в 1922 году, Север­ный Сахалин – в мае 1925 года.