Путь к престолу

Баю-баю-баюшки,Скакали горностаюшки.Прискакали к колыбелиИ на Рому поглядели.И сказал горностай:«Поскорее подрастай!Будешь в золоте ходить,Чисто серебро носить…Я к себе тебя снесу,Покажу тебе в лесу

И волчонка, и зайчонка,И на топи лягушонка,И на елке кукушонка,И под елкою лису.Спи, малыш, засыпай,Скорей глазки закрывай!Спи со Ангелями,Со Архангелями,Со всей силушкой,Со Небесною…

— Э-эй! Э-эй, братко!

Я чуть было не подскочил от этого шепота. Окликавший говорил по-русски…

— Э-гей, братко! Что, спужался?

— Тебя, что ли? — спокойно, спокойно. Где он тут у нас? — Ну ты страшный, аж жуть!..

— А что? Напужать могу. И кой-что ишо…

Ага, вон он, притаился. Спрятался в тени бруствера — сразу и не углядишь… Ого! Да он там не один!..

— Все вместе пугать станете, или по очереди?..

— Хо! Зорок, — в голосе говорящего появились нотки уважения. — Новаградец, аль плесковский?

Это он про что? А-а, в смысле, откуда я родом?..

— С… Локтевский я…

— Ростовский, что ли? Знаю я там Локтево, — говорящий поднялся. — А звать тебя как, отрок?

Вообще-то представляется первым гость, но ладно уж… Уважим соотечественника…

— Роман. Роман Гудков. А ты кто будешь?

Но вместо ответа незнакомец делает шаг вперед. Теперь и я могу его рассмотреть. Мужик лет под сорок, крепкий. И двигается так, что сразу понять можно: подготовка какая-никакая имеется. Не спецназ, конечно, но кое-что явно может…

— Так ты старому Гудку сын что ли? — мужик подходит поближе. — Знавал я Гудка, знавал… В Полоцке вместе роту князю держали… Слыхивал я, что он к франкам отъезжал, а опосля у суздальцев огнище взял… Должно, и водимую себе нашел… А ты, значит, сын ему? Похож, похож… А тут что деешь?..

О как! Остальные двое тоже поднялись и уже обходят меня с двух сторон. Ишь ты! У одного вроде нож в руке? Ну, мальчики, это вы попутали! Я вам что: придурок из начинашек? Мечей при вас вроде не видно, а на ножах я вам и сам класс показать могу…

— Слышь, дядька, ты скажи своим орлам, чтобы стояли, как стоят, а не то у вашей компании похороны наметятся, — я чуть выдвинул из ножен ятаган. — Потом, ты бы назвался, а то нехорошо выходит: ты меня знаешь, а я тебя — нет. И вообще: это что вы тут делаете? Я-то — здешний, а вот вас я что-то не припомню.

— Как есть — Гудково семя, — усмехнулся тот, что заходил слева, но шаг назад все же сделал. — Смотри, Чурын: един супротив троих, а грозит…

— Спокойно, глуздырь, погоди войничать. Кровь-руду пустить завсегда успеем, а до той поры, мож, миром сговоримся? — Тот, что меня окликал, успокаивающе показал пустые руки. Затем проникновенно произнес, — Что тебе здесь, а, Роман, Гудков сын? Почто на людей одного языка с ножом скакнуть готов? Наша княгиня, дочь Менского князя, а мы ее бояре. Из старших воев, стал быть. Кому б ты здесь роты не дал, наш поп грех отмолит. А гривен всяко-разно поболе отсыплют. Чуешь?..

Ишь ты! Так тут наших много? Пожалуй, именно таких бойцов мне и не доставало… «Поп грех отмолит», говоришь? Так батька Тук не то, что грех отмолит, а еще и святым объявит… Может, попробовать?..

— Занятно. Слушай-ка, воин, а ваших… ну, то есть, наших у вас много?

— Дак, почитай, десятка три полных, — сообщает тот, что назвал меня «глуздырем».

— И еще четверо, — добавляет тощий.

Он, кстати, самый опасный из всей честной компании. Жилистый, с узким, хищным лицом и холодными глазами. Если что — буду его первого валить…

— Тридцать четыре, значит… Так-так… А ежели я, к примеру, вам по три марки на человека сразу предложу, а потом еще добавим, с добычи — пойдете ко мне?

— Да ты, кто будешь-то, чтобы таким местом серебра бросаться? — вскидывается крепыш, но тут худой что-то зашептал ему на ухо. Тот недоверчиво хмыкнул, а потом спросил, — Это тебя, что ли принцепсом Робером именуют.

— Да, — на всякий случай я отступил еще на шаг назад и снова положил руку на рукоять ятагана. Кто его знает, что «землячкам» может в голову стукнуть?.. — Не похож?

— А я что говорю?! — взорвался жидистый. — Гудок — тот еще блудень удатный был! Должно, слюбился с какой, а та рексовой женкой и окажись… Вот и вырос такой витязь… А про три марки — не лжешь ли?

— Вам — хоть сейчас дам, остальным — коль придут…

— Ты вот что, Гудкович… — Жилистый делает шаг вперед. Похоже, что командир — именно он… — Мы за прочих тебе слово сказать так не можем, но коли подождешь — завтра поутру ответим. Прощевай, пока…

С этими словами он подходит к стене и перемахивает через бруствер. Остальные следуют за ним. Твою мать! Да у них тут веревка на крюке! А я и не заметил. Во, блин…

Глава 8

О репе, пользе паломничества и деве Эверильде или «спасибо за сыночка!»