Путь к счастью Эллы и Миши

Я наклоняюсь и, потянувшись через нее, хватаю ремень; она не двигается с места даже, когда я натягиваю его ей на грудь. Я пристегиваю ее, и тогда Элла резко поворачивается ко мне. С щелчком ремня безопасности в замке, она утыкается лбом в мой лоб, ее кожа холодна, как дождь на улице.

 Ты едва...едва не признался мне в любви... Ее теплое дыхание касается моей кожи, а глаза остаются закрытыми.

 Знаю. Я судорожно сглатываю, но все еще боюсь пошевелиться и разорвать связь между нами. Вода стекает с моего лба, губ и катится с руки, когда я перемещаю пальцы с ремня к ее бедру.

 Никто никогда не говорил мне этого раньше, – шепчет она.

 Знаю, – повторяю я, не выпуская ее из своих дрожащих пальцев.

Она поворачивается и прижимается своими плечами к моим, наваливаясь на меня всем весом.

 Ты... ты это серьезно?

Я медленно киваю, не отстраняясь, вызывая трение между нашими лбами.

 Как никогда.

 Миша, я... начинает она, и я страстно желаю услышать от нее эти слова. Просто скажи их, пожалуйста. Но потом ее лоб отлипает от моего, и она отодвигается к двери. Я действительно устала, – шепчет она, снова прислоняясь головой к окну.

Я делаю медленный вдох и выдох, пытаясь успокоить беспорядочное сердцебиение. Мне требуется больше, чем несколько вдохов, чтобы снова заговорить.

 Я отвезу тебя домой.

 Нет, не надо домой, – просит она. Куда-нибудь в другое место... я ненавижу дом…

Я поворачиваюсь и смотрю на капли дождя, стучащие по капоту и ветровому стеклу.

 Куда ты хочешь поехать?

 Куда-нибудь, где я буду счастлива, – произносит она и вздрагивает от ударов грома.

Положив руки на руль, я закрываю глаза. Куда-нибудь, где она будет счастлива? Я не уверен, что сейчас существует такое место, но я должен попытаться. Открыв глаза, я включаю заднюю передачу и выезжаю с моста. Переехав мост, я переключаю рычаг в режим «движение» и выворачиваю руль, разворачивая машину.

Я отъезжаю от моста, дорога затоплена лужами, дворники работают на полную мощность. Каждый раз, когда гремит гром и сверкает молния, я подпрыгиваю, но Элла остается неподвижной, почти неподвижной. Она шевелится, только лишь для того, чтобы повозиться с айподом. И нескончаемо долго просматривает список песен, неуверенно нажимая на кнопки. Ее продолжает сотрясать дрожь, но, когда я спрашиваю, не холодно ли ей, она качает головой. В конце концов она останавливается на песни «This Place Is a Prison» группы The Postal Service. Потом прислоняется к спинке сиденья, откидывает голову на подголовник и смотрит в потолок, слушая музыку.

Я продолжаю ехать, пока не выезжаю на проселочную дорогу, ведущую в укромное место, окруженное деревьями и расположенное на берегу озера. Дорога превратилась в грязное месиво, и я боюсь, что мы застрянем. Но каким-то образом мне удается добраться до нашего укрытия, то самое, куда мы направляемся с Эллой, когда хотим побыть друг с другом. Я паркую машину так, чтобы нам открывался вид на темную воду, и оставляю фары включенными. Дворники снуют туда-сюда по ветровому стеклу. Вода в озере рябит от дождя.

 Скажи, о чем ты думаешь? наконец заговариваю я, не глядя на озеро.

– Думаю о том, что мне следовало прыгнуть, – холодно отвечает она.

Что-то щелкается внутри меня, и я выхожу из себя.

 Нет, мать твою, не смей! Я бью кулаком по рулю, она подпрыгивает, поднимает голову и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Ты не хочешь умирать, так что прекрати так говорить. Мой голос смягчается, я протягиваю руку и заправляю пряди мокрых волос ей за ухо. Ты запуталась.

 Нет, не запуталась, – протестует она. Я точно знаю, о чем говорю. Но по блеску ее глаз и усилию держать веки открытыми, понимаю, что это не так. Я больше не хочу здесь оставаться, Миша.

 Со мной? с трудом спрашиваю я, накрывая ладонью ее щеку.

Она тяжело сглатывает, ее глаза изучают мои.

 Я не знаю.

 Но мне казалось, что ты точно знаешь, о чем говоришь? произношу я, сомневаясь правильно ли поступаю, но только так можно узнать.

 Я знаю лишь то, что не хочу испытывать это чувство. Она хлопает себя ладонью по груди, немного сильнее, чем следовало. Ее широко открытые глаза наполнены страхом и паникой, а грудь тяжело вздымается. Я не хочу чувствовать всю эту боль и вину.

 В трагедии, которая произошла с твоей матерью нет твоей вины. Я кладу дрожащую руку поверх ее, переживая, что все испорчу. Меня ошеломляет учащенность ее сердцебиения под нашими руками. Должно быть ее так переполняет адреналин, что кружится голова.

 Отец и Дин с тобою не согласились бы, – шепчет она, убирая свою руку и заставляя мою упасть с ее груди.

 Твой отец и брат – гребаные придурки, – безапелляционно заявляю ей, перегибаясь через консоль. – И не важно, что они думают – никто не имеет значения, кроме нас с тобой. Помни, ты и я против всего мира.

Ее веки смыкаются, а затем снова распахиваются.

 Ты всегда так говоришь.

 Потому что это правда. А на остальное мне плевать. Я бы смог потерять кого-нибудь другого и справиться с этим. Но только не тебя, Элла Мей. Без тебя я не смогу.

Несколько капель слез покатились по ее щеке.

 Я ненавижу себя.