Путь к трону. Князь Глеб Таврический

Но между славословиями в адрес василевса и радостными высказываниями о том, как он ждет встречи с Константинополем, эпарх ввел меня в курс дела по обстановке в городе и его окрестностях. А дела были невеселыми. Три года назад от Киевской Руси половцы были отброшены Владимиром Мономахом почти до Северного Донца и сейчас кочевали по степям в предгорьях Кавказа.

Теперь они практически полностью перерезали сообщение Таматархи с Киевской Русью и вообще с севером, вернее, не перерезали, но затруднили его так, что перевозка товаров обходилась дорого и была очень опасна. Если бы сами половцы, или куманы, как они себя называли, были едины, может быть, до них дошло, что убивать курицу, несущую золотые яйца, очень невыгодно, но дело в том, что если с одним половецким улусом договаривались о чем-то, это совсем не значило, что другой род будет соблюдать этот договор.

И сейчас эпарх радостно собирался домой, с удовольствием переложив на меня свои проблемы. Мои попытки выяснить что-либо о том, что происходит в Керчи или Азове, ни к чему не привели. Было понятно, что, с тех пор как эпарх получил эдикт василевса, о делах врученного ему города он забыл.

Я отказался от дальнейшего праздника и, оставив свою жену в обществе охраны и двух десятков служанок, пошел обратно в порт. Здесь уже шла выгрузка моего груза – всего того, что было сделано за прошедшие полгода с того момента, как мой «отец» князь Владимир побывал у василевса Алексея Комнина.

После того как прошли переговоры Владимира Мономаха и Алексея Комнина, был подписан мирный договор, четко зафиксировавший границы владений Киева и Византии, Варвара была обещана мне в жены, и, кроме того, я был назначен эпархом Таматархи. Конечно, еще двадцать лет назад мне подобное не светило бы, но сейчас Комнин понимал, что Таманский полуостров уплывает у него из-под носа и скоро там будут хозяйничать или половцы, или генуэзцы. И поэтому он пошел на то, чтобы назначить эпархом русского князя, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Через месяц после этого события была торжественно отпразднована моя свадьба в Константинополе, Владимир Мономах после нее быстро отправился в Киев, а уже поздней осенью в Константинополь пришли киевские полки, вместе с ними прибыл и Ратибор, которого отец отправил мне для «наставлений».

Ратибор со времени моего расставания с ним немного усох и постарел, но все еще был мощным воином. Мы с ним крепко обнялись и долго вспоминали нашу первую встречу. Ратибор со смехом сказал:

– Представляешь, сейчас ведь, наверно, уже и до Павла-посадника новость дошла, ему Дунька все усы выдергает, что тебя не окрутили: такого зятя упустил. Она по тебе и без этого сохла, а уж как узнает, что князя упустила, так посаднику лучше теперь в омут головой нырнуть. А уж мужу теперешнему житья точно не даст. Как поссорятся – так и будет кричать, что князя на такого бесталанного дурака променяла.

Мы немного посмеялись, а затем Ратибор начал меня расспрашивать, что и как я собираюсь делать в Тьмутаракани и почему именно этот город я попросил у василевса, может быть, лучше было бы начать набирать опыт в другом, не таком проблемном месте.

Учитывая, что в дальнейших моих делах Ратибор будет правой рукой, я решил познакомить его со своими воспитанниками.

Когда Ратибор посмотрел на мою полосу препятствий и увидел, как по ней носятся мои ребятки, в его глазах появилось уже не просто уважение к моим габаритам и талантам бойца, но и организатора и руководителя. Он буквально за час сдружился с моими помощниками Ираклием и Диодором, они сразу почуяли друг в друге опытных воинов, всю жизнь проведших в сражениях, и вечером за кувшином вина все пытались понять, когда и где они могли встречаться в боях.

Я воспользовался тем, что у моих товарищей неплохое настроение, и попытался поделиться с ними моими планами по войне с половцами. Вначале, когда услышали мое предложение, они начали смеяться. Но по мере моих объяснений их смех замолкал, а итог подвел Ратибор, который сказал:

– А что, в этом что-то есть, может получиться, хотя мы так никогда не сражались.

После визита моего отца с помощью митрополита Никифора у меня появились два иеромонаха – Зосима и Досифей, прибыли они с Афона, чтобы осуществлять духовное наставление моих воспитанников. Я все-таки после долгих раздумий решил, что для них нужна не только боевая учеба, но и воспитание духа.

Оба иеромонаха были здоровыми мужиками-русами, бывшими катафрактами[29] в армии василевса, и на них у меня также было много планов на будущее.

Мое подразделение не расформировывалось, его тайным руководителем стал Иоанн Комнин, потому что Алексей Комнин просто боялся отдавать такую опасную игрушку из семьи. Я же забрал себе шесть своих первых учеников, в том числе печенегов, да Ираклий и Диодор после недолгих раздумий тоже согласились отправиться со мной, чтобы на новом месте заняться прежним делом.