Путь к Цусиме

"К крейсеру "Олег", на котором до его повреждения в бою, держал свой флаг адмирал Эвквист, был прикомандирован миноносец "Блестящий"; все время в бою он держался у борта "Олега", за исключением разве того только промежутка времени, когда он отходил для вылавливания из воды погибавшей команды с броненосца "Ослябя", и когда ему на время пришлось выйти из строя, благодаря полученным им самим двум пробоинам в носовую часть и носовую кочегарню. Носовое отделение миноносца было затоплено в 1–2 минуты, а кочегарное затапливалось медленно, так что являлась возможность откачивать оттуда воду при помощи электрической помпы и двух брандспойтов. Когда крейсера Энквиста по окончании дневного боя пошли на юг (с адмиралом на "Авроре") вместе с ними ушел тогда и миноносец "Блестящий", а ночью его догнал прикомандированный к нему миноносец "Бодрый". При большом ходе волна затапливала почти половину "Блестящего", из-за этого миноносцу нельзя было развивать более 13–14 узлов хода; а крейсера, идя полным ходом, скрылись от него очень быстро, не заботясь о его судьбе… Догнав весьма серьезно раненый миноносец "Блестящий", который безуспешно боролся с заливавшей его волной, "Бодрый" оказал ему помощь, снял с него всю команду и затем самостоятельно продолжал курс на юг, намереваясь попасть в Шанхай. К несчастью мичман, исполнявший на "Бодром" обязанности штурмана, дал миноносцу совершенно неправильный курс; и "Бодрый" удаляясь от Шанхая в сторону, сделал миль сто лишних и почти на столько же миль не дошел до своей цели, истратив весь свой последний запас угля… После этого "Бодрый" остался в открытом море, ожидая какой-нибудь случайной встречи… Мудрено однако было ждать этой встречи, очутившись около широкой (до 20 саж.) банки, которая тянулась почти вплоть до пустынного берега. Сделали наблюдения над береговыми течениями и отчасти использовали их, продвинувшись миль на 30 ближе к цели. Пробовали ставить паруса, сделанные из тентов, но безуспешно… В таких занятиях прошло времени около недели. Истощались уже запасы пресной воды и провизии; их оставалось не более как дня на три… Наконец однажды ночью в виду "Бодрого" случайно проходил небольшой английский пассажирский пароход, который по сигналу с миноносца и подошел к нему для оказания помощи. Миноносец был взят на буксир и приведен в Шанхай, а его команда была спасена от угрожавшей ей голодной смерти"…

"В это время крейсеры Энквиста были уже в тихой пристани Манилы. Проходя мимо Шанхая, они обогнали буксирный пароход "Свирь"; он принял на себя команду с расстрелянного в дневном бою крейсера "Урал", затем удачно выпутался из боевого кольца и ушел на юг. По приказу Энквиста "Свирь" должна была приблизиться к флагманскому кораблю отряда. С мостика сам адмирал в рупор спрашивал: "Где наша эскадра, и что с ней?"… На "Свири" среди других офицеров был также и Ширинский-Шахматов, старший офицер с крейсера "Урал"; он и ответил Энквисту: — "Вам, Ваше Превосходительство лучше знать, где наша эскадра"… Получив такой ответ, адмирал пошел на юг, в полной уверенности, что, рано или поздно, а уж непременно и от других он узнает, где наша эскадра"…

Из всей нашей Цусимской эскадры достигли Владивостока только небольшая яхта-крейсер[309]

"Алмаз" и два миноносца — "Грозный" и "Бравый". В нейтральных портах укрылись три, пострадавших в бою, крейсера ("Олег", "Аврора", "Жемчуг"), один миноносец и несколько транспортов.

Добивание остатков Балт. — Цусимской эскадры было закончено Японцами 15 мая, а подбирание ими случайно уцелевших людей с нее, окоченевших, голодных и беспомощных, которых прибивало к японским берегам на утлых обломках нашего флота, продолжалось и в течение следующего дня.

Бой закончился… Его результат никогда не снился даже и победителю. Наше поражение оказалось беспримерным в истории и по его позорности, и по его полноте.

Одна часть сражавшихся с нашей стороны за свое невольное участие в этом бою заплатила своей жизнью, своей кровью, а другая, в качестве "позорно сдавшихся", обречена была на тяжкие моральные муки, унижения и материальные лишения…

Бой выяснил, что неосведомленность наша по всем вопросам, касающимся морских сил врага, была прямо чудовищной, и что Цусимский разгром — это результат нашей технической отсталости и заносчивости, технической неумелости, нерадивости. Ужасны подробности этого поражения… И не хотелось бы думать, говорить и писать о них… Но следует и думать, и говорить, и писать. Это нужно для того, чтобы скорбные результаты всей этой прискорбной морской войны не пропали без пользы для будущего.

VIII. Разбор дела Небогатова на суде