Путь к золотому дракону

Я встала за спиной Эгмонта, сжимая ладони в замок. На руках у мага был неплохой набор: король, туз, козырные десятка и шестерка плюс сюда же семерка пик, не столь весомая, зато пригодная для первого хода. Ею он и пошел.

Игроки отбили дамой. Карты ушли в отбой; следующий ход был за демонами.

Семерка крестей — крестовый король. Отбой. Наш ход…

Шестерка червей… Ее отбили десяткой; Эгмонт с секунду колебался, добавлять ли сюда козырную десятку. Я яростно скрестила пальцы. Лишь бы он победил…

Нет, добавлять он не стал. Следующий ход…

Восьмерка — десятка.

Семерка — девятка.

Шестерка пик — козырная шестерка.

Игра шла достаточно ровно. Никто не совершал рисковых ходов, никто не набирал себе слишком много карт: да и вообще, по-моему, за всю партию ни одной стороне не пришлось принимать. Ход — отбой, ход — отбой… я немножко расслабилась, увидев, что от Эгмонтовой восьмерки Игроки отбились козырным тузом. Теперь самая крупная карта — король бубен — оставался у мага. Помогите нам, боги…

Все. Игроки забрали последнюю карту из колоды. До конца партии оставалось от силы шесть ходов.

Первый. Второй. Третий.

В четвертый раз ходили Игроки. До того все карты раз за разом выкладывал Правый; и теперь, увидев, как Левый аккуратно опускает на стол девятку, я невольно напряглась. Еще несколько секунд, и…

Эгмонт сберег козырь, отбив дамой. И тут же Левый выложил на стол еще одну даму; маг отбил ее козырным королем, и из всех карт у него осталась только пиковая десятка.

Игроки замерли; секунда растянулась, как смола, капающая с соснового ствола. Боги, боги мои, лишь бы им было нечего доложить!

Медленно, очень медленно Правый положил перед Эгмонтом козырную даму.

5

— Ты проиграл, — бесстрастно сказал Чет, собирая карты.

— Ты проиграл, — эхом отозвался Нечет, разворачиваясь к Сигурду.

Я молча переводила взгляд с одного на другого, пытаясь поверить в то, что произошло. Боги, о боги! Каких-то двенадцать часов назад мы болтали у костра, пили кафий и… Как такое может случиться — под этим чистым небом?!

— Предлагаю еще одну игру, — быстро сказал Рихтер.

Демоны одновременно обернулись.

— Твоя ставка? — жадно спросил Чет.

— Моя жизнь и моя душа.

Я чуть слышно застонала сквозь зубы.

— Мы согласны, — подвел итог Нечет.

Он ловко перетасовал карты. Его пальцы так и летали, но я знала, я была твердо уверена в том, что демоны не мухлевали. Они играли честно — потому что выиграть по закону можно только в честной игре.

Честной ли? Почему они пришли к нам только сейчас, ведь Сигурд задолжал Судьбе гораздо раньше? А если их интересовали все мы, вся наша тройка, — зачем же ждать полтора месяца, почему нельзя было прийти уже тогда? Почему…

И холодным, отстраненным знанием я вдруг поняла ответ.

Потому в этот день и в этот час, в этом мире и этом месте ни один из нас не сможет победить. Удача отвернулась от нас — буквально на миг, но мига этого достало тем, кто давно поджидал его. Под теми звездами, что стоят сейчас над головой, — нам не победить. Нет, не победить…

Но я ведь не могу проиграть! Я, Яльга Ясица, Яльга Леснивецка, я — внучка своей бабки, передавшей мне древний дар, — я не могу проиграть, хотя бы звезды и кричали об этом с небес! Если я вмешаюсь, если один великий закон схватится со вторым — кто знает, может быть, мне все-таки повезет?

Но у меня нет права вступить в игру. И денег тоже нет. Боги мои, но почему же так, почему?! Это самое страшное, что только может быть, — смотреть, как один твой друг уже практически ушел, а другой вот-вот проиграет душу. И при этом знать, что ты могла бы им помочь! Могла бы, если бы не…

О боги мои, боги! Демон раздавал уже колоду; на потертую скатерть перед Эгмонтом легла третья карта из шести. Он проиграет, он проиграет и сейчас… я уйду отсюда, а Сигурд и маг навсегда останутся здесь…

Я бешено теребила браслет, болтавшийся на левом запястье. Бабка, передавшая мне удачу, — если мы с тобой хоть сколько-нибудь одной крови, пошли разъединовый шанс!

Четвертая карта…

Пальцы сомкнулись на тонком металлическом кружке.

Это была монетка. Старинная серебряная монетка, истертая до того, что лик правителя на реверсе был уже практически неразличим. Стерлось название, стерся рисунок на аверсе; но гурт остался виден, гурт и номинал, — и это означало, что монетка была ДЕНЬГАМИ. Правом прямо сейчас вмешаться в игру.

Прямо сейчас. Пока Эгмонт не успел еще взяться за карты.

Я рванула монетку так, что на секунду испугалась порвать браслет. Но цепочка осталась целой; монетка же, отделившись так же легко, как отделяется лист от ветки, сверкнула между моими пальцами.

Шесть карт. Эгмонт протянул руку; и в этот момент, уже понимая, что опаздываю, я бросила монетку на стол.

И время остановилось.