Путь к золотому дракону

— Могу и поменять, — хладнокровно парировала Лерикас. — Благо теперь я знаю, как это делается. Темно-синий с золотом подойдет?

На кошачьей морде отразился совершенно человеческий ужас.

Валери вновь посмотрела на нас.

— Если многоуважаемые гости получили ответы на все свои вопросы, я полагаю, они не откажутся ответить на несколько моих. Сигурд, — (оборотень вздрогнул и чуть не выронил кубок), — какой первый вопрос задали тебе ковенцы?

Разговор тек и тек; Аррани Лерикас оказалась недурным психологом, вытаскивая из Сигурда такие подробности, которым, кажется, удивлялся и сам волкодлак. Я слушала вполуха — эта история была мне отлично знакома. Было ясно, что отдавать нас на съедение КОВЕНу здесь не собираются, и даже Эгмонт впервые за все время немного расслабился.

Сим уютно разлегся у меня на коленях; я почесывала ему то за одним ухом, то за другим, а он тихонько урчал от удовольствия. Смеркалось, но никто не приносил свечей. Я ясно видела лицо Лерикас, которая сидела возле окна, и шестым, седьмым — каким угодно — чувством ощущала присутствие Нарроугарда. Вообще-то странная они были семья. Уравновешенный и мудрый золотой дракон — и волкодлак, не то переломанный, не то искаженный. Вдвойне же странно было то, как хорошо они друг другу подходили. Рэнтара явно не волновало, что его супруга правит Конуигатом. А Лерикас, с тех пор как он вошел, уже не казалась такой пугающе… предвечной.

— Ну что же, — наконец сказала конунг. Она положила ладони перед собой и еще раз обвела всех нас взглядом. — Повторю: между Конунгатом и КОВЕНом нет договора об обязательной выдаче всех, кого Эллендар считает преступниками. В подобных случаях все зависит от моей доброй воли, а сейчас она скорее злая. Вам нет нужды просить меня о политическом убежище; я сама даю его вам. Живите здесь столько, сколько потребуется. Сигурд, ты — мой подданный. Я надеюсь, и Лыкоморье, и КОВЕН успели уяснить, что моих подданных дешевле не трогать. Ступайте. Я думаю, не пройдет и недели, как все разрешится. Сим, ты и дальше собираешься там лежать?

Кошкодлак, очевидно, хорошо помнил о темно-синем с золотом. Он лениво потянулся, спрыгнул с моих коленей, а с пола поднялся уже в человеческом обличье.

— За мной, господа, — бросил он через плечо. — А ты, Эрик, останься, мне не улыбается от вас двоих улицу отскребать…

Рихтер тихо хмыкнул — наверное, оценил Симову предусмотрительность.

9

Лерикас Аррская проводила гостей взглядом. Потом встала, подошла к окну и выглянула наружу. Под яблоней темнота была гуще, чем повсюду, Фенрир Волк, свернувшись в клубок, смотрел на убывающую луну.

Стоя у окна, она повернулась к Рэнтару — темный силуэт на фоне более светлого прямоугольника.

— Скажи мне, Рэнт, — мягко спросила Валери, — неужели я тогда была такой же забавной?

— Разумеется, нет, — ответил ее муж. — Их забавность делится на троих, а тебе все досталось целиком.

Глава пятая,

в которой домовой фыркает, сорока разговаривает, а Сигурд обижается. Напоследок выясняется, что семейные узы крепче магических

1

Что и говорить, вечер удался. Засыпая, я пообещала себе обязательно разыскать того некомпетентного мрыса, что пустил слух о том, будто бы оборотни суть мрачные, необщительные и чрезвычайно кровожадные создания, и объяснить ему, чем наука отличается от лженауки.

Вернувшись от конунга — а дело было хорошо если в десятом часу, — мы застали дом Сигурда в разгаре приготовлений к празднеству. Кажется, изначально предполагалось, что это будут скромные семейные посиделки, но сперва подтянулись соседи, потом — дальние родственники, а потом и друзья семьи, непременно желавшие поздравить Сигурда с возвращением на родину. В доме стало тесновато, и столы перенесли на улицу.

Я не люблю шумных застолий, и этот праздник не сделался исключением, — но здесь, пожалуй, мне было уютнее, чем где бы то ни было. Слишком много народу, это верно… зато я узнала, как на греакоре будет «привет», «очень вкусно» и «нет, я не умею этого танцевать», научилась играть на деревянной флейте лыкоморский гимн и четыре раза выслушала историю наших злоключений в разных редакциях. Я посидела бы еще, но глаза отчаянно слипались, и, заметив это, мама Сигурда провела меня в дом. В маленькой комнате уже ждала застеленная постель.

Боги, о боги! Какое блаженство — вытянуться на чистой простыне, не боясь, что за тебя примутся голодные корчемные клопы! Я счастливо вздохнула, обняла подушку и заснула. Сигурд, кажется, в пятый раз рассказывал, как мы оторвались от погони в Листвягах.

Я честно собиралась спать как минимум до полудня, но проснулась очень рано. На подоконнике лежали золотые полосы света, а с кухни доносился волшебный запах свежего хлеба. Брякнула ручка ведра, я принюхалась… так-так-так, да это же парное молоко!