Путь к золоту Рюрика

Наконец-то я отправляюсь на родину, в Великий Новгород, Лев Никодашин проводил меня не без энтузиазма, другие коллеги из Академии пожелали мне скорейшего возвращения. Вряд ли это когда-нибудь произойдет.

1868 г. Санкт-Петербург

Глафира убрала всю довольно неопрятную холостяцкую берлогу Родионова, а потом снова в другой конец города отправилась к третьему кирасиру из списка — Ромашеву.

У Аристарха Венедиктовича она взяла сегодня выходной, так что ей сегодня никто не помешал.

Ромашев Леонид Игнатьевич жил гораздо богаче своих коллег по конногвардейскому полку. Престижный район столицы неподалеку от Зимнего дворца, изысканный дом и требовательный дворецкий, который долго мучил Глашу, к кому она и для чего направляется.

Но и Глафира тоже была не лыком шита: поняв, что дворецкому просто скучно стоять во дворе без дела, она сунула ему серебряный рубль и без проблем прошла к Леониду Игнатьевичу.

Ромашев был мужчиной весьма приятной наружности, из тех, кто очень нравится женщинам: масленый водянистый взгляд сразу же прошелся по стройной фигурке Глаши, ее хорошенькому личику.

— Работу ищете? Неплохо-неплохо, — не стесняясь своего плотоядного интереса, заявил Ромашев.

— Да, я могу на кухне помогать, могу уборку делать, стирку, глажку, — пролепетала Глаша, стараясь уберечься от раздевающего взгляда Леонида Игнатьевича.

— Неплохо-неплохо, но негоже такой красавице в грязи ковыряться. Тебе говорили, голубушка, что ты чудо как хороша! Эти глазки! Этот ротик! — Ромашев наклонился к Глаше, взял в руку ее ладонь и принялся гладить ее пальчики.

Глаша невольно отстранилась. Нет, такая работа ей явно не нужна!

— А как ты приятно пахнешь! Горничная у меня уже есть, но, я думаю, работу я тебе найду! Очень хорошую, а главное — прибыльную работу! — заглядывая в глаза и продолжая гладить ее ладонь, промурлыкал Леонид Игнатьевич.

Глаша уверенно выдернула свою ладошку.

— Извините, но меня интересует должность именно горничной!

— Ты сама не понимаешь, от чего отказываешься! Я очень щедрый хозяин, весьма щедрый. Только нужно быть со мной поласковее! — голосом мартовского кота снова промурлыкал Ромашев.

— Спасибо, не надо! Я тогда пойду! — попыталась вырваться Глаша.

— Ну куда ты пойдешь, глупышка! Я тебя не отпускал! — Ромашев заключил девушку в объятия, его рука полезла под юбку.

Недолго думая Глаша зарядила ему хорошую пощечину, поправила юбки и выбежала из комнаты, пронеслась мимо опешившего дворецкого и в слезах побежала домой.

Нет, такая работа ей точно не нужна!