Путь Кассандры, или Приключения с макаронами

Мы еще какое-то время стояли, держась поближе друг к другу и с опаской поглядывая на рычащих собак. Потом подошел еще один экологист и велел всем построиться в колонну по пять человек. Подгоняемые тычками клонов, мы быстро встали в колонну. Экологист отдал команду, и нас погнали вперед, сквозь летящий снег. Идти было трудно, потому что ноги скользили по оледеневшему снежному покрытию, и ничего не было видно, кроме спин впереди идущих заключенных. Наконец сквозь снежную мглу стали проступать громады темных строений, окруженных высоким каменным забором. Нас подвели к нему вплотную. Раздался скрежет, и в заборе раздвинулись большие металлические ворота. Нас завели внутрь.

Еще какое-то время мы мерзли во дворе среди длинных зданий с рядами небольших окошек под самой крышей, все также охраняемые клонами и собаками-людоедами. Потом нас опять куда-то повели, мы прошли по довольно широкому глухому коридору, открытому сверху, и в конце концов оказались под крышей. После улицы в этом помещении показалось теплее, и я даже размотала Динин платок и спустила его па плечи, чтобы растереть уши и лицо. Другие заключенные тоже оживились и задвигались, растираясь и топая ногами. Клоны со страшными собаками сюда не вошли, и с нами остались только клоны-охранники.

Посередине пустого помещения большой участок пола был выложен железными плитками и огорожен барьером – тоже железным. Клоны загнали нас за ограду, а сами выстроились по ее периметру снаружи. В конце помещения находилась довольно высокая платформа. На нее по ступенькам взошел экологист, сопровождаемый двумя вооруженными клонами.

– Внимание! Стоять тихо и не двигаться! – скомандовал он. – Сейчас я расскажу вам, что вас ждет на нашем острове. Здесь один я – царь, бог и начальник. Слушайте внимательно, потому что потом вам этого повторять уже никто не станет.

Я навострила уши. Другие тоже замерли и уставились на говорившего. Все, что нам тогда сказал этот страшный человек, я запомнила почти дословно.

– Вы – мразь, отребье человеческое. Так о себе и думайте, потому что так о вас думает наш Мессия. Слава Мессу! Почему молчите? Когда я или кто-нибудь из ваших начальников называет имя Мессии, вы должны громко отвечать: «Слава Мессу!» Попробуем еще раз. Мы все чтим и любим нашего Мессию!… Так, молчите… Сейчас запоете. Дать напоминание! – он взмахнул рукой, и мы все подпрыгнули и закричали от боли и ужаса – нас ударило током снизу, через железо, на котором мы стояли. – Еще раз. Мы все чтим и любим нашего Мессию!

– Слава Мессу! – испуганно и недружно закричали заключенные. Кто-то громко заплакал. Я с гадливостью и страхом смотрела на экологиста и не могла отвести глаз от его лица. Он явно наслаждался нашим страхом, нашей болью, но как он наслаждался! У кого лицо перекосилось, растянутые тонкие губы посинели и прыгали, в углах губ пузырилась пена, ноздри тонкого, с острым горбом, носа раздувались, а глаза быстро обшаривали толпу, останавливаясь то на одном, то на другом искаженном мукой лице. Он коротко, жадно и быстро дышал, лицо его побледнело, а лоб покрылся крупными каплями пота.

– Теперь вы поняли, – сказал он удовлетворенно, приходя в себя и вытирая лицо платком. – Так вот. Нам оказана незаслуженная честь: вы – материал, на котором ставится великий социальный эксперимент, одобренный нашим Мессией…

– Слава Мессу! – завопили зэки.