Путь кенгуренка. Поймайте мне колобуса

Спору нет, найдя овечью шкуру или тушу, кеа не упустит случая попировать, но фермеры уверяют, будто дело этим не ограничивается, будто птицы нападают на живых овец и убивают их ради сала. Достоверные случаи действительно отмечены, но никто еще не исследовал, все ли кеа ведут себя так и в самом ли деле они причиняют такой ущерб, как это утверждают фермеры. Но попробуйте сказать об этом овцеводу, да еще добавьте, что, по-вашему, не жаль потерять нескольких овец ради удовольствия иметь соседями кеа, – и можете вызывать «скорую помощь». И тем не менее кеа – большой, красивый, шумный, озорной и своенравный кеа – олицетворяет край диких гор, Новую Зеландию. Этим веселым чудаком и безобразником надо гордиться. А вместо этого (и так ведь бывает со многим, что украшает нашу жизнь) его нещадно преследуют и убивают всюду, где только застигнут.

В качестве прощальной виньетки из Новой Зеландии предлагаю вам такую картинку: на заднем плане – гора Кука с обтрепанной по краям шапкой розового снега и лениво ползущими по склонам клочьями утреннего тумана, который мягко обволакивает скалы и скрывает шрамы после недавних обвалов, а на фоне горы стремительно летят энергичные птицы – только крылья вспыхивают огнем на солнце да веселые звонкие крики «кеа… кеа…» раздаются между седых скал.

Часть вторая

Чердак мира

Прибытие

Различая пернатых, что больно кусают,И усатых, что рвут вас когтями.«Охота Ворчуна»

Славный, надежный корабль «Ванганелла», на котором мы отплыли из Новой Зеландии, – несомненно, одно из самых очаровательных судов, на каких мне когда-либо приходилось путешествовать. Поразмыслив, я пришел к выводу, что «Ванганеллу» проектировала какая-нибудь прижимистая кинокомпания, которая стремилась объединить на одном судне возможно больше различных стилей и эпох, начиная с Елизаветинской и кончая двадцатыми годами нашего столетия с их гладкой, лишенной всяких украшений мебелью (не были забыты и худшие образцы эпох, носящих имя французских королей или английских Эдуардов). Куда ни пойди, всюду двери с надписью «Тюдоровские покои», или «Пальмовый уголок», или еще что-нибудь в этом роде, а откроешь – и в самом деле «Тюдоровские покои» или «Пальмовый уголок»! Стоило сесть на этот корабль хотя бы ради того, чтобы увидеть мозаичные колонны в столовой, подкупавшие своей откровенной вульгарностью. На этом судне, которое словно привиделось в кошмаре специалисту по интерьерам, мы и познакомились с Гертой.

После обеда, досыта налюбовавшись мозаичными колоннами, мы пошли пить кофе в некое подобие Шекспировской библиотеки – кругом сплошные дубовые балки и подшивки «Панча» в пожелтевших переплетах – и наметанным взглядом принялись изучать наших спутников по плаванию. После нескольких лет морских путешествий у вас вырабатывается своего рода шестое чувство: вы легко определяете, кто из пассажиров будет на всех нагонять тоску, кто возьмет на себя роль затейника и так далее. После долгого, внимательного изучения сидящих за столиками я повернулся к Джеки.

– Здесь есть только один сто́ящий человек, – твердо сказал я.

– Кто именно? – спросил Крис, который был новичком в этой игре.

– Она сидит вон там, под тюдоровской жаровней.

Осмотрев мою избранницу, Крис и Джеки удивленно повернулись ко мне. Их можно было понять, потому что на первый взгляд она смахивала на одетого во все розовое гиппопотама средних размеров с волосами цвета переспелой ржи. Унизанные кольцами короткие, толстые пальцы держали рюмку с жидкостью, которая, на мой взгляд, смахивала на джин, а устремленные в пространство круглые голубые глаза были так густо подведены, что придавали всему лицу что-то кукольное.

– Ты спятил! – убежденно произнес Крис.

– Просто он не может устоять против блондинок, независимо от их комплекции, – объяснила Джеки.

– А вот увидим, кто прав.

И я подошел к своей избраннице, уныло созерцавшей дубовые балки.

– Добрый вечер, – сказал я. – Извините, нет ли у вас огня?

– На кой черт он вам нужен? – полюбопытствовала она. – Пять минут назад я видела, как вы прикуривали вашу паршивую сигарету от зажигалки.

У нее был низкий голос глухого тембра, который достигается многолетней обработкой голосовых связок джином. Я понял, что недооценил бдительность моей новой приятельницы.

– Просто вы мне понравились, – признался я, – и мне захотелось выпить с вами.

– Господи, подъезжать ко мне, в моем-то возрасте… Нахал, да и только, – игриво сказала она.

– Вы не беспокойтесь, – поспешно произнес я. – Я не один – там, за столиком, моя жена.

Она малость развернула свои могучие телеса и вытянула шею, чтобы получше рассмотреть наш столик, закрытый от нее широкими листьями на редкость непривлекательной аспидистры.

– Так и быть, – сказала она, и ее лицо осветилось озорной и неожиданно милой улыбкой. – Я выпью с вами… Вы хоть на живых людей похожи… А то здесь на корабле кругом одни паршивые дохляки…