Путь хирурга. Полвека в СССР

Это вызвало удивление, расстройство и глухой ропот. На завтра повторилось то же самое, и так продолжалось пять дней. Бедные люди были в отчаянии, даже я как раз потратился на книги, так что мне тоже пришлось «затянуть ремень потуже». Я рассказал об этой задержке Васе Броневому. Он, как представитель профсоюза, навел справки и объяснил мне:

— …Иху мать! Ваша задержка из-за того, что к нам в республику не завезли водку.

— При чем тут водка?

— Вот именно — при том. Винные магазины ничего не продавали и не имели денег. А, оказывается, зарплата медицинским работникам идет именно из доходов за продажу водки, — и он добавил несколько нелестных слов в адрес советской власти.

Однажды почтальонша принесла мне письмо, адрес на конверте написан незнакомым мелким почерком. Я глянул — от кого? — К.Чуковский. Дрожащими руками я вскрыл конверт и читал: «Дорогой поэт! Ваши стихи так приятны, изящны и остроумны, что я сейчас же отнес их в издательство Детгиз. В их успехе я не сомневаюсь. Вообще, сохраняя все пропорции, можно сказать: Старик Чуковский Вас заметил и, в гроб сходя, благословил» (он перефразировал строчки Пушкина о Державине и о себе).

Я буквально застыл от восторга, я не знал, что делать, но чувствовал, как у меня вырастают крылья от похвалы великого детского поэта. На этих крыльях я полетел на телефонный переговорный пункт — позвонить родителям, обрадовать их, особенно маму. Она всегда поддерживала мои поэтические начинания.

— Мама, мне Чуковский письмо прислал. Вот, слушай.

На той стороне провода мама заплакала от умиления.

Но мне надо было еще с кем-нибудь поделиться радостью. Поздно вечером я пошел в театр к Эмме, к концу спектакля, и, отведя в сторону, показал письмо ей. Она поняла мою глубокую радость, но в окружении своих коллег не могла меня открыто поздравить. Мы взялись за руки и пошли к ней домой. Там она обняла меня, крепко прижалась — и сама мне отдалась. Обвив меня руками, прижимаясь и отвечая на мои ласки, шептала:

— Ой, как хорошо!..

Каторжный труд хирургов

Заболевания всегда возникают неожиданно и хирургическая работа почти всегда срочная, особенно в случаях травм. Специфика работы хирурга — быть готовым к любым неожиданностям. Суровую школу в этом я получил на практической тренировке в далеком северном городке Пудоже. По моему убеждению, каждый начинающий хирург должен какое-то время поработать в тяжелых условиях глубокой провинции. Тогда он научится справляться с любыми трудностями, особенно на дежурствах. Дежурства — это бич хирургов. Из-за дежурств у них нет никакого привычного ритма жизни, какой есть у всех других профессионалов: хирурги не могут регулярно спать, не могут вовремя питаться, подолгу не могут даже попасть в уборную — нельзя отойти от операционного стола до конца операции.

В один из летних воскресных дней я дежурил в нашей больнице в Петрозаводске. Погода была на редкость теплая и солнечная, многие горожане воспользовались этим и выехали за город. Очевидно, поэтому дежурство было спокойное, новые больные не поступали, и я даже сумел немного вздремнуть днем. Дежурному врачу очень важно воспользоваться затишьем в работе и поспать — никогда не знаешь, что ожидает впереди.

День уже подходил к концу, я вышел на крыльцо приемного отделения, чтобы подышать свежим воздухом. Неожиданно во двор на скорости въехал грузовик-полуторка, быстро развернулся и подъехал к самому крыльцу. Я не успел понять эти маневры, как услышал крики и стоны, исходившие из кузова грузовика. Тут из кабины выскочили возбужденный водитель — молодой парнишка и его напарник. Оба крикнули:

— Доктора, скорей! — и кинулись открывать задний борт кузова.

Что там было — в лужах запекшейся крови людское месиво: вповалку валялись изуродованные тела, некоторые шевелились, другие не двигались. Можно было разглядеть отделенные от тел руки и ноги. Какая-то непонятная массовая гибель — как?., почему?., откуда?..

Шофер залез в кузов, перешагнул через тела и стал одного за другим вытягивать их из груды. Напарник стоял внизу, готовясь подобрать тела. Времени удивляться и расспрашивать не было — надо действовать. Я тоже впрыгнул в кузов за ним, с трудом встал между телами, и мы вместе стали вытягивать их. Действовать надо было осторожно, потому что было много деформированных, сломанных рук, ног и позвоночников, некоторые полуоторванные ноги и руки висели на узких перемычках мышц.

Люди в кузове стонали и хрипели, но громче всех взывал к помощи высокий женский голос из-под груды тел. Когда я смог осторожно добраться до той женщины, на меня глянул дикий глаз, почти оголенный от век — кожа левой половины лица была сорвана ото лба до угла рта и болталась отвороченным лоскутом за ухом. Мне, разгребающему тела в кузове, нечем даже было прикрыть обнаженные мышцы лица и край верхних зубов.