Путь художника

«Наверное, чтобы быть творческим человеком, требуется железная дисциплина», – часто говорят люди, расположенные к нам, но совсем нетворческие, хотя в душе желающие ими быть. Какое искушение! Даже соблазн! Они предлагают нам прихорашиваться перед толпой поклонников, играя роль героя-спартанца – совершенно несвойственную нам.

Нам, художникам, очень опасно ориентироваться на образ, основанный на армейской дисциплине. На первых порах он может показаться эффективным, но только на первых порах. По своей природе дисциплина предполагает восхищение собой. (Представляйте ее как батарейку – работает, но хватает ее ненадолго.) Мы восхищаемся тем, как замечательно себя ведем. Целью становится сама дисциплина, а не поток творчества.

Та наша часть, у которой лучше всего получается творить, совсем не безотказный автомат, управляемый силой воли и дополнительным движком гордости, на всякий случай. Дело не в том, чтобы упрямо принуждать себя к режиму. Вы знаете, о чем я говорю: подниматься на рассвете с армейской точностью, отдавать честь письменному столу, мольберту, гончарному кругу…

Нет, продолжительная творческая жизнь требует от художника большего, чем дисциплина, – она требует энтузиазма. А это не эмоциональное состояние и не настроение. Это духовная самоотдача и вместе с тем радостное подчинение творческому процессу; а также признание того факта, что творчество повсюду вокруг нас.

Существует логика красок, и только ей, а вовсе не логике разума должен подчиняться художник.

>> Поль СЕЗАНН

Искусство? Оно делается просто.

>> Мартин РИТТ

Вы не услышите звука фанфар, когда принимаете важное жизненное решение. Предназначение заявляет о себе бесшумно.

>> Анье де МИЛЛЬ

Энтузиазм (в буквальном переводе с греческого «наполненный богом») – неиссякаемый источник энергии, который заряжается от потока самой жизни. Энтузиазм вызывает игра, а не труд. Ничем не похожий на вымуштрованного солдата, наш художник – это живущий внутри нас ребенок, наш товарищ по забавам. И, как всегда бывает в таких случаях, именно обоюдное удовольствие, а не обязанность делает возможной долгую дружбу.

Да, может быть, и так, что мы встанем на рассвете, чтобы поприветствовать печатную машинку или мольберт в утренней тиши. Но у этого события будет больше общего с детской любовью к тайным приключениям, чем с железной дисциплиной. То, что может другим показаться дисциплиной, вообще-то лишь договор с нашим творческим ребенком – встретиться и поиграть: «Завтра в шесть утра я тебя жду. Порезвимся вместе у этого сценария, картины, скульптуры…».

Нашего творческого ребенка проще всего уговорить потрудиться, представляя ему работу как игру. Рисовать – это так прикольно. Шестьдесят остро заточенных карандашей – это так весело. Порой писатели отказываются от уютного дружественного клацанья компьютера ради печатной машинки, которая стучит, как копыта пони. Многие приходят к заключению: чтобы работа шла успешно, рабочее место должно быть в первую очередь местом для игры.

Рисунки динозавров, мелкие игрушки, миниатюрные гирлянды, чудища из папье-маше, висящие кристаллы, букет цветов, аквариум…

Сколько бы ни привлекал нас образ монашеской кельи как мастерской истинного художника, где каждая вещь знает свое место, практика оказывается куда более беспорядочной. В пустой и безликой комнате детей охватила бы смертная тоска. Наш творческий ребенок – не исключение.

Помните, что искусство – процесс, который должен доставлять удовольствие. А выражение «путешествие – всегда только прибытие» можно понимать так: наша творческая работа – это и есть само творчество, игра на поле времени. В самом сердце этой игры – тайна веселья.

Творческие развороты

Для возрождения после пережитого творческого тупика, как и для восстановления после всякой тяжелой болезни или травмы, требуется, чтобы здоровье стало для нас главным. В какой-то момент нам придется отказаться от радостей и привилегий, которые мы получаем как эмоционально неуравновешенные люди с большими проблемами. Плодовитый художник часто бывает счастливым человеком. Этот факт может отпугнуть тех, кто привык добиваться своего, играя на своих несчастьях.

«Я бы с удовольствием, но видишь ли, какое дело… Меня просто одолевает страх…» Таким путем несложно привлечь к себе общее внимание. Будучи художниками с комплексами и кризисами, мы встречаем больше сочувствия, чем когда бываем благополучны и плодовиты. А у тех из нас, кто пристрастился к сочувствию вместо творчества, страх станет нарастать по мере роста продуктивности. Многие возрождающиеся художники чувствуют в этом такую угрозу, что разворачиваются на сто восемьдесят градусов и вредят сами себе.