Путь королей

— Я думал, ты считаешь прошлое мостовиков запретным, — съехидничал Каладин.

— Ты разговорил Камня, — возразил Тефт. — Это будет справедливо.

— Значит, если я расскажу свою историю, ты поведаешь нам свою?

Тефт мгновенно помрачнел:

— Так, послушай, я не собираюсь…

— Я убил человека, — сказал Каладин.

Тефт примолк. Камень встрепенулся. Сил, как подметил парень, все еще наблюдала за ними с интересом. Это было странно — обычно ее внимание ни на чем не задерживалось надолго.

— Убил человека? — переспросил Камень. — И после этой вещи тебя сделать рабом? Разве обычно за убийство не наказывать смертью?

— Это было не убийство, — негромко проговорил Каладин, вспоминая раба с неряшливой бородой, который задавал ему те же самые вопросы в фургоне Твлаква. — Меня даже поблагодарил за это один важный человек.

Он замолчал.

— А потом? — наконец спросил Тефт.

— Потом… — Каладин посмотрел на тростинку. На западе садилась Номон, и на востоке восходил маленький зеленый диск Мишим, последней луны. — Потом оказалось, что светлоглазым не нравится, когда кто-то отказывается от их подарков.

Мостовики ждали продолжения, но Каладин принялся молча выдавливать сок из тростинок. Он был потрясен тем, до чего болезненными оставались воспоминания о приключившемся в войске Амарама.

Тефт и Камень ощутили его чувства или поняли, что он сказал достаточно, и оба занялись работой, не задавая больше вопросов.

24

Галерея карт

Но эти утверждения не делают ложным письмо, которое ты читаешь.

Королевская Галерея карт являла собой образец гармонии между красотой и полезностью. Обширный купол из духозаклятого камня обладал гладкими стенами, которые сливались со скалами без единого шва. Здание имело форму длинного тайленского хлеба, и в его потолке были большие окна, сквозь которые солнечный свет падал на красиво разросшийся сланцекорник.

Далинар прошел мимо одного из кустов с розовыми, ярко-зелеными и синими отростками, что сплетались друг с другом, образуя узор, достигающий его плеча. У этих жестких, выносливых растений не было настоящих стеблей или листьев, просто извивающиеся щупальца, похожие на разноцветные волосы. Не считая их, сланцекорник больше походил на камень, чем на живое существо. И все же ученые твердили, что он растение, ибо ему свойственно расти и тянуться к свету.

«Когда-то давно, — мелькнуло у Далинара, — это было свойственно и людям».

Великий князь Ройон стоял перед одной из карт, сцепив руки за спиной, а по другую сторону Галереи толпились его многочисленные прислужники. Ройон был высоким светлокожим человеком с темной, аккуратно подстриженной бородой. На макушке он начал лысеть. Как и большинство придворных, он носил короткий, открытый спереди жакет поверх рубашки. Ее красная ткань выглядывала над воротником жакета.

«Так неряшливо», — подумал Далинар, хотя это было очень модно. Князю хотелось бы, чтобы эта самая мода не была столь распущенной.

— Светлорд Далинар, — заговорил Ройон, — я с трудом понимаю цель этой встречи.

— Давайте пройдемся, светлорд Ройон. — Далинар кивнул в сторону дорожки.

Ройон вздохнул, но присоединился к великому князю, и они вдвоем пошли по тропе между росшими в ряд растениями и стеной, увешанной картами. Прислужники Ройона следовали за ними; среди них был как носитель чаши, так и носитель щита.

Каждая карта подсвечивалась бриллиантовыми сферами в оправе из стали, отполированной до зеркального блеска. Карты были нарисованы чернилами, с любовно выписанными деталями, на неестественно больших, широких и бесшовных кусках пергамента — явно духозаклятых. Дойдя до центра помещения, князья оказались возле Главной карты — громадного, подробного изображения в раме на стене. Карта демонстрировала ту часть Расколотых равнин, что была разведана. Постоянные мосты нарисованы красным, а на плато, ближайших к алетийской стороне, имелись синие глифпары, указывающие, какой великий князь их контролирует. В восточной части карты деталей становилось все меньше, а потом линии исчезали.

В середине было спорное пространство — те плато, куда чаще всего приходили ущельные демоны, чтобы превратиться в куколки. Они редко добирались до тех мест, где установлены постоянные мосты. Если и случалось такое, то для охоты, а не для окукливания.

Контроль над ближайшими плато был по-прежнему важен, потому что великие князья договорились не пересекать чужие плато без разрешения. Это определяло, у кого имелись лучшие выходы к центральным плато, а также то, кому следовало поддерживать дозоры и постоянные мосты на тех плато. Такие плато великие князья покупали и продавали.

Второй лист пергамента рядом с Главной картой содержал перечень всех великих князей и количество светсердец, которые им удалось добыть. Это было очень по-алетийски — поддерживать соревновательный дух, объявляя во всеуслышание, кто побеждал, а кто тащился в хвосте.

Взгляд Ройона тотчас же метнулся к собственному имени в списке. Из всех великих князей он выиграл наименьшее количество светсердец.