Путь королей

— Или он ни с кем не считается. Буреотец, до чего же мне не нравится смена градоначальников. Такое чувство, что я бросаю горсть камней, играя в шеелом. Что у нас выпадет, королева или башня?

— Скоро увидим. — Хесина бросила взгляд на Кэла. — Не позволяй словам отца лишить тебя самообладания. Он всегда ждет худшего в подобные моменты.

— Неправда, — возразил Лирин. — Назови какой-нибудь другой такой случай.

Она одарила его пристальным взглядом:

— Встреча с моими родителями.

Отец резко остановился и заморгал.

— Буря и ветер, — проворчал он, — будем надеяться, в этот раз не станет и наполовину так плохо, как тогда.

Кэл слушал с любопытством. Он никогда не встречался с родителями матери; про них почти не говорили.

Вскоре добрались до южной части города. Там скопилась толпа, и их уже поджидал Тьен. Он взволнованно размахивал руками и подпрыгивал.

— Хотел бы я чувствовать хоть половину его воодушевления, — пробормотал Лирин.

— Я нашел нам место! — нетерпеливо заявил Тьен и указал рукой куда-то. — У бочек с дождевой водой! Быстрей! А то пропустим!

Тьен побежал к бочкам и забрался на самый верх. Несколько городских мальчишек заметили его, один пихнул другого локтем, и кто-то что-то сказал, но Кэл не расслышал. Остальные начали смеяться над Тьеном. Кэл мгновенно пришел в ярость. Брат не заслуживал насмешек лишь потому, что был маленьким для своего возраста.

Но сейчас был неподходящий момент, чтобы разбираться с другими мальчиками, и Кэл вместе с родителями подошел к бочкам.

Брат улыбался ему, стоя на одной из них. Он собрал возле себя несколько любимых камней разных цветов и формы. Камни валялись повсюду, но только Тьен умел им удивляться. После недолгих колебаний Кэл забрался на бочку — осторожно, чтобы не потревожить камни Тьена, — и ему открылся куда лучший вид на процессию градоначальника.

Она оказалась громадная: не меньше дюжины фургонов следовали за черной каретой, запряженной четверкой лоснящихся вороных лошадей. Кэл против воли разинул рот. У Уистиоу была всего одна лошадь — такая же старая, как он сам.

Неужели один человек, пусть и светлоглазый, мог владеть таким количеством мебели? Куда же ее ставить? И ведь были еще и люди. Десятки их ехали в фургонах или шли рядом большими группами. А еще десятки солдат в блестящих кирасах и кожаных юбках. У этого светлоглазого имелась собственная гвардия.

Наконец процессия достигла поворота на Под. Ехавший впереди кареты верховой направил ее и солдат к городу, в то время как большинство фургонов продолжили путь к особняку. Кэл совсем разволновался, когда карета неторопливо въехала на площадь. Неужели он и впрямь увидит настоящего светлоглазого героя? По городу ходили слухи, что новый градоначальник, скорее всего, будет кем-то из тех, кого король Гавилар или великий князь Садеас наградил за подвиги в войне за объединение Алеткара.

Карета развернулась так, что дверь оказалась обращена к толпе. Лошади фыркали и переступали ногами; возница, спрыгнув, быстро открыл дверцу. Из кареты вышел мужчина средних лет с короткой, тронутой сединой бородой. На нем был фиолетовый сюртук с кружевными манжетами — спереди до талии, а сзади длинный. Под сюртуком золотая такама — прямая рубаха до икр.

Такама. Их теперь мало кто носил, но старые солдаты, что жили в городе, рассказывали о тех днях, когда эти рубашки были популярным предметом одежды воинов. Кэл не ожидал, что такама до такой степени напоминает женскую юбку, но это хороший знак. Сам Рошон выглядел староватым и обрюзгшим для истинного солдата. Но он носил меч.

Светлоглазый окинул толпу взглядом. На его лице появилась гримаса, словно он проглотил что-то горькое. Позади него из кареты выглянули двое. Юноша с узким лицом и женщина постарше, с волосами, заплетенными в косы. Рошон изучил собравшихся, потом покачал головой и повернулся, чтобы забраться обратно в карету.

Мальчик нахмурился. Неужели он ничего не скажет? Толпа, похоже, была столь же потрясена, и люди начали возбужденно перешептываться.

— Светлорд Рошон! — позвал отец Кэла.

Толпа притихла. Светлоглазый обернулся. Люди подались назад, и сам Кэл съежился под его суровым взглядом.

— Кто говорит? — требовательно спросил Рошон низким баритоном.

Лирин шагнул вперед, подняв руку:

— Я, светлорд. Ваше путешествие было приятным? Возможно, мы могли бы показать вам город?

— Как твое имя?

— Лирин, светлорд. Я лекарь Пода.

— А-а, — протянул Рошон, — ты тот, кто позволил старику Уистиоу умереть. — Лицо светлорда помрачнело. — В каком-то смысле ты виноват, что я оказался в этой жалкой, отвратительной дыре.

Он фыркнул, забрался в карету и захлопнул дверцу. Возница за несколько секунд собрал ступеньки, прыгнул на козлы и начал разворачивать упряжку.

Отец Кэла медленно опустил руку. Горожане тотчас же принялись шушукаться, обсуждая солдат, карету и лошадей.

Кэл сел на бочку. «Что ж, — подумал он, — наверное, воин и должен быть резким, так?» Герои легенд могут и забыть о вежливости. Как однажды сказал ему старый Джарел, убийства и красивые речи не всегда идут рука об руку.