Путь между

— Он вельст, — словно оправдываясь, развел руками Эй-Эй.

— Ну хоть не вилен, — мерзко сморщился воин, невольно потирая ладонь о штаны.

Словно стирал позорное рукопожатие.

Король мысленно превратился в коня, встающего на дыбы. И возразил с ледяным спокойствием, словно делая выпад:

— Вы не можете презирать тех, кого защищаете!

— Если бы те, кого мы защищаем, умели держать в руках не только мотыги…

— Вы бы подохли с голоду в своих крепостях!

— Нам не пришлось бы тогда спать в доспехах в постоянном ожидании удара! — в дикой ярости проорал Сэддон. — Нам не пришлось бы держать на своих плечах это Государство, по привычке называемое Стражем!

— В Элроне много прославленных воинов и полководцев! И каждая область может выставить бойцов!

— Все они учились у нас. А теперь развлекаются за границей, совершая свои ратные подвиги, потому что в родной дыре им скучно!

— Дайте мне мой меч! — разгневанный Денхольм бросал слова, как перчатку. — И я докажу, что не только в Рорэдоле знают, с какой стороны рукоять!

Ответить начальник стражи не успел: между ними встал Эйви-Эйви.

— Господин, вы гость в этом городе! Сэддон, приятель, ты на службе! Неужели хочется охранять внутренний замок?

Начальник стражи быстро отступил на шаг.

— В чем ты обвиняешь Вельстан? Если когда-то сам Рорэдол позаботился о том, чтобы прочие сложили оружие? Если все вы непомерно гордитесь тем, что, по твоим словам, «держите Государство»?

Сэддон лишь махнул рукой, не говоря ни слова.

— А вы, господин? Похваляетесь умением фехтовальщика, а в прочих областях едва ли половина жителей умеет держать в руках меч, не роняя его при первом же выпаде. Можно ли обвинить в этом Рорэдол?! Я наблюдал за вами в Вилемонде. Не сердись на него, Сэд, он сам презирает виленов. Хотя и сражался с ними бок о бок.

— Не рассказывай сказок, Эй-Эй, — мрачно огрызнулся стражник. — С каких это пор рядом ставятся слова «вилен» и «сражение»?

— А со времен появления Дыр и иномировой нечисти, — ухмыльнулся проводник. — Ладно, лови пароль и пропусти нас в город. Меч и Топор ведут к Славе!

— А рядом со Славой бок о бок шагает Смерть, — кивнул Сэддон, подавая знак своим воинам, желторотым юнцам, горделиво сверкающим новенькими доспехами. — И откуда ты пароль-то выудил, будь ты неладен, колдун всезнающий!

Эйви-Эйви лишь гнусно, как умел он один, ухмыльнулся и снова подтолкнул короля в спину, проводя мимо разведенных в стороны алебард.

— Наказание вы мое, — сурово приговорил проводник, едва караульный пост скрылся за поворотом. — Не нравится мне все это. Если так пойдет и дальше, спасать вашу задницу с очередной заботливо подогретой сковороды станет моей второй натурой!

— Спасибо, Эй-Эй! — с чувством поблагодарил спохватившийся наконец король.

— Дома ему, понимаете ли, не сидится, — продолжал ворчать Эйви-Эйви. — Любопытно ему, видите ли. А старших спросить — так мы же взрослые, самостоятельные, мать вашу через правую ногу!

— Да ладно тебе, не пыхти, как гном! — отмахнулся Денхольм, слегка, правда, заинтересованный, почему именно через правую.

— Ладно! — не унимался Эй-Эй. — Кому и ладно, а у вас все накладно. Это же Рорэдол, не Вилемонд! Рожи засветите — и уже не уйти! Еще и в спор дурацкий ввязались!

— Король слушал брюзжание вполуха. Его глаза жадно впитывали суровую красоту крепости. Никаких излишеств и украшений. Прямые линии, маленькие, больше похожие на бойницы окна домов. Узкие улицы, на которых один смог бы выстоять против десяти, — настоящий лабиринт, подчиненный какой-то непонятной для непосвященного гармонии… Иногда встречались сады, где причудливо чередовались яблони и хвойные деревья и были разбиты делянки под овощи и пряно пахнущие травы…

— Что это? — изумился король, успевший привыкнуть к странному колориту военной целесообразности. — Огороды?

— Огороды. На случай длительной осады, — пожал плечами проводник. — Еловый отвар — от цинги. Настой яблочной коры укрепляет тело. Картофель, морковь — опять же сил прибавляют. На тех грядках — целебные травы. В мирное время все это сушат на жаровнях и относят в замок.

И все же город был красив: так после затейливого разнообразия праздничного карнавала поражает душу простота и тишина каменного храма.

В самом торжественном настроении он вышел вслед за проводником в сердце города — на центральную площадь, к подножию мрачной громады замка.

— Площадь Ста Двадцати Коров, — глупо хихикнув, в полном недоумении прочел он на покореженной от времени табличке. — Что за пошлая шутка?

— Вовсе и не пошлая, — обиделся Эй-Эй. — Вовсе и не шутка. Гномья педантичность. Сюда во время осады сгоняют скот из окрестных деревень, вот бородатые и подсчитали, сколько помещается…

На площади было многолюдно.