Путь между

Человек слегка пошевелился, словно пытаясь зацепить взглядом подошедших. Но с глухим стоном вновь опустил голову.

— Лежи смирно, — вскинулся Эйви-Эйви. — Вы что так долго? — мягко упрекнул он. — Я уже забеспокоился. Давайте к костру, сейчас ужинать будем…

— Кто это? — не слишком дружелюбно полюбопытствовал шут.

— Я подобрал его в сугробе полуживого, — несколько уклончиво ответил проводник. — Он плакал от отчаяния и слезы замерзали на холодных щеках. Я должен был ему помочь…

— Ты знаешь его? — продолжал допрашивать Санди.

— Нет, не знаю. Он черный менестрель, — вздохнул Эй-Эй, заслоняя собой обмороженного.

— Ах даже так, — протянул король, невольно вспоминая брата. — А не он ли бился вчера на подступах к перевалу и потерял обрывок плаща?

— Внизу была битва? — без тени изумления уточнил проводник и печально покачал головой: — Нет, господин, он дня три провел в западне из камней, куда угодил по незнанию горной породы. И… — он замялся, подыскивая слова, — в общем, это не плащ. Люди в деревне, где он пел, перебили ему крыло…

Король и шут в едином порыве подскочили на ноги, хватаясь за мечи.

Веллиар!

Порождение Тьмы в пределах Пресветлой Элроны!

— Уберите мечи, — попросил Эй-Эй. — Было бы недостойно вас, господа, драться с беззащитным врагом.

— Не так уж я и беззащитен, — прорычал веллиар на ломаном элринно, освобождая когтистую то ли руку, то ли лапу, и его желтые узкие глаза грозно сверкнули. — Я смогу биться…

— И ты угомонись, — осадил его проводник. — Никто с тобой драться не станет, не надейся.

— Они светлые, ты, скунс двуногий! Они светлые до омерзительной дрожи, смерть от их меча достойна воина! А если удастся зацепить хотя бы одного… — мечтательно сощурился темный менестрель.

— Обойдешься, — криво усмехнулся Эйви-Эйви. — Пасть жертвой твоей смертной жажды — не слишком много чести.

— Почему ты не дашь его прирезать, если он так настаивает? — возмутился шут. — Дело-то плевое!

— Он менестрель и достоин лучшей смерти, — сурово возразил Эй-Эй. — И я не позволю вам опускаться до жалкой роли мясников.

Веллиар обреченно застонал, кусая синие губы, заметался, извергая проклятия. Потом затих и покорно принял из рук проводника миску с похлебкой. Король и шут смирили свои кровожадные инстинкты, соблазненные запахом пищи, откладывая расправу «на потом».

— Ну вот, — удовлетворенно подытожил проводник. — Вы ели мое варево из одного котла и преломили хлеб.

Король выругался с нескрываемой досадой. Как мог он, полжизни проведший в библиотеке, позабыть о древнем обычае Разделенного Хлеба! Санди печально уставился на свою полупустую миску, перевел алчущий убийства взгляд на веллиара и пробурчал проклятия в адрес Эй-Эя. Однако поразмыслив, похлебку доел да еще и хлебом вымакал остатки. Что-что, а готовить проводник умел как никто другой.

Веллиар оглядел их цепким ненавидящим взглядом и сплюнул в сугроб, обнажая желтоватые клыки:

— Так и знал, что в твоей заботе кроется подвох, — обратился он к Эйви-Эйви. — Лучше бы оставил меня в сугробе.

— Я эгоист, — туманно ответил Эй-Эй. — И потом, это ведь ты орал из последних сил, не я.

— Я надеялся, что ты меня убьешь, — мрачно пояснил монстр.

— Так хочется сдохнуть? — не менее мрачный шут все не мог успокоиться. — А зачем ел? Ты ведь был уже в процессе…

За веллиара ответил проводник:

— У них голодной смертью умирают только трусы. Удел, недостойный отважного воина.

— Грамотный, — злобно проворчал человекозверь. — Но еще не все потеряно, — добавил он, пытливо поглядывая на Эй-Эя и вычесывая из шкуры примерзшие льдинки. — Ты ведь пока ничего не ел! Кто-нибудь из этих охотно одолжит тебе оружие!..

Король с превеликой радостью потянул из ножен свой меч:

— Это ведь не человек, Эйви-Эйви, это темное чудовище! — а сам неожиданно для себя содрогнулся, прикинув, сколько нужно проваляться в снегу, чтобы обморозиться под густой короткой шерстью.

Но проводник медленно покачал головой, отводя в сторону клинок.

— В чем дело?! — сам не свой заорал веллиар. — Неужели это так трудно?! Ты что, боишься?

— Я не хочу. — Эй-Эй взял ложку и спокойно дохлебал супец.

— Трус! — вне себя от гнева и презрения крикнул Санди.

Веллиар застонал, извергая самые черные проклятия, какие знал. Критически оглядел проводника:

— Никак не пойму, что ты такое есть, — внезапно бросил он в пространство перед собою. — Лютня у тебя явно эльфийская, — в голосе прозвучала откровенная зависть, — эти твари только и умеют, что песенки петь. Но если ты — Свет, почему не поступишь, как велит тебе долг?!

— Я не Свет, — все так же спокойно возразил Эйви-Эйви, разливая по кружкам вино.

И король почувствовал, как набирают силу все его страхи и подозрения.

— Тогда возьми в руки меч и иди против Света, как полагается воину Тьмы! — вцепился в него веллиар в новом приливе отчаянной надежды.

— Я не Тьма, — отодрал от себя когтистую лапу проводник.

— Да кто же ты такой?! — не выдержал Санди. — Неужели это правда, и ты служишь Той?!

Король вспомнил свои видения у гномьих Ворот и зажмурился…

— Я иду Между, — ровно и буднично ответил Эйви-Эйви.