Путь Моргана

На следующее утро каторжников опять собрали под проливным дождем, только чтобы известить, что его превосходительство губернатор помиловал Лоуэлла и Холла и решил заменить казнь изгнанием, место для которого еще предстояло выбрать. Однако, добавил лейтенант Джордж Джонстоун угрожающим тоном, его превосходительство всерьез подумывает о том, чтобы увезти всех непокорных к берегам Новой Зеландии и оставить там на съедение каннибалам. Когда «Запас» вернется из плавания, преступников доставят в Новую Зеландию, и это не пустые угрозы! А тем временем будущих изгнанников прикуют цепями к скале близ бухты, уже получившей прозвище Кишка, и посадят на урезанный на три четверти хлебный паек. Но ни Кишка, ни реальная угроза со стороны каннибалов не помогли прекратить воровство в лагере.

Если каторжники крали преимущественно еду, то пехотинцы предпочитали ром и женщин. Виновным назначали от пятидесяти до ста пятидесяти ударов плетью, хотя палач усердствовал не так, как в тех случаях, когда наказывал каторжников, что было вполне понятно. Пристрастие пехотинцев к спиртному и разврату объяснялось тем, что они не голодали: порции, выдаваемые им, неизменно были больше тех, что доставались каторжникам. И это тоже ни у кого не вызывало недоумения.

И туземцы мало-помалу осмелели и принялись воровать развешанную для провяливания рыбу, заступы, лопаты и те немногие овощи, которые выросли на плодородном островке в восточной части бухты, где строили обширную губернаторскую ферму в надежде, что к сентябрю здесь удастся посеять пшеницу. Но еще никто не знал, приживется ли пшеница на здешней почве. Однажды на отряд, посланный за камышом для крыш к заливу близ Садового острова, напали туземцы. Одного колониста ранили, двоих убили. При осмотре болотистого истока ручья обнаружили несколько скелетов огромных ящериц – свидетельство тому, что туземцы вовсе не глупы и знают, как отравить воду.

Поселение быстро разрасталось, с каждым днем охранять его становилось труднее. В соседнем лесу было найдено дерево, которое сэр Джозеф Бэнкс назвал казуариной и признал, что у него очень податливая древесина. Однако казуарины росли довольно далеко от лагеря, на берегах болота, откуда брал начало ручей, а милей дальше от берега обнаружилась превосходная глина для изготовления кирпичей. В глубь материка то и дело отправлялись экспедиции, которые тоже требовалось охранять. Мало того, с каждым днем туземцы совершали все более дерзкие вылазки. Ружейные выстрелы их не пугали – похоже, они поняли, что чужакам запрещено убивать их.

Губернатор Филлип отправился осматривать еще один залив к северу от Порт-Джексона, названный Брокен-Бей, и вернулся разочарованный: залив был пригоден для кораблей, но почва на его берегах оказалась сухой и бесплодной. Видимо, разрабатывая план экспедиции, чиновники министерства внутренних дел в блаженном неведении полагали, что семена непременно прорастут, в какую бы почву они ни попали, что отличная древесина, пригодная для любых целей, есть повсюду, что поголовье скота должно расти в геометрической прогрессии и что через какой-нибудь год колония в Новом Южном Уэльсе сможет прокормить своих обитателей. Поэтому ни министерству, ни адмиралтейству, ни подрядчикам не пришло в голову погрузить на корабли припасы в таком количестве, чтобы их хватило самое меньшее на три года. Первый грузовой корабль должен был прийти в колонию не раньше чем через год. Но доживут ли до этого времени постоянно голодные каторжники?

За два месяца, проведенных в бухте, получившей название Сидней-Коув, всем стало ясно, что эта земля сурова и безжалостна к чужакам. Она была могучей, древней и чужой, на ней люди могли лишь бороться за выживание, но не процветать. Туземцы, сущие дикари, по мнению англичан, служили доказательством тому, что обещает им Новый Южный Уэльс – страдания и нищету.

В конце марта грозы налетали на бухту одна за другой, влажная жара стала нестерпимой. Колонисты, у которых были шляпы, превратили их в подобие головных уборов янки, отогнув вниз поля. Треуголка Ричарда меж тем сохранила прежний вид, поскольку он работал под навесом и обладал драгоценной соломенной матросской шляпой, а еще потому, что на воскресную церковную службу ему нравилось являться принаряженным. Бристольские привычки оказались живучими.

Воскресные службы проводили где придется, но в то воскресенье, двадцать третьего марта, в день третьей годовщины суда над Ричардом в Глостере, она состоялась близ лагеря холостых пехотинцев, возле горы каменных глыб, на которых разместились прихожане. Преподобный Ричард Джонсон именем Господа призвал их обуздать постыдные желания и присоединиться к рядам тех, кто уже успел сочетаться браком.

Наставленный таким образом на путь истинный, Ричард хотел помолиться и достичь просветления, и все же молитва не помогла. В ответ на нее Бог послал ему Стивена Донована, который поприветствовал Ричарда и зашагал рядом с ним по берегу бухты.