Путь Моргана

– Если ты раздобудешь мне несколько крепких саженцев сахарного тростника, – заговорил Ричард, поглаживая пса по спине, – через два года у тебя будет море рома.

– Что?

– А еще мне понадобятся два медных бака, несколько листов меди, медные трубы и несколько разрезанных пополам бочонков, – продолжал Ричард с улыбкой. – Я знаю тонкости процесса перегонки, мистер Донован. Вот еще один из моих скрытых талантов.

– Боже, Ричард, да ты поистине мечта нашего коменданта! Ради Бога, скажи, назовешь ли ты меня когда-нибудь просто Стивеном? Я так устал от этой односторонней дружбы! Прошло уже много лет, тебе давно пора сдаться, хоть ты и каторжник. Ненавижу твое бристольское благоразумие!

– Прости, Стивен, – блеснув глазами, отозвался Ричард.

– Наконец-то! – До беспамятства обрадованный своим именем, прозвучавшим из уст Ричарда, Стивен заулыбался, но тут же спрятал улыбку. – Пехотинцы недовольны, им уже давно не выдавали полной порции рома, и лейтенант Кресуэлл не знает, как быть. Впрочем, он ничего и не предпринимает. А Кингу все равно, пока не кончился его обожаемый портвейн. Кресуэлл же предпочитает ром. И в Порт-Джексоне рома почти не осталось. Ручаюсь, его превосходительство разрешит основать на острове Норфолк винокуренный завод. Производить ром здесь будет гораздо дешевле, чем привозить его на грузовых судах, а даже самым идеалистично настроенным офицерам ром так же необходим, как хлеб и солонина.

– Значит, ничто не помешает мне начать выращивать сахарный тростник. Здешняя почва пригодна для этого, тростник вряд ли станут грызть гусеницы. Несмотря на множество насекомых, этим летом мы соберем отменный урожай пшеницы и кукурузы – в этом я не сомневаюсь.

– И я тоже надеюсь, что нам повезет. Гарри Болл с «Запаса» говорит, что скоро сюда привезут новую партию каторжников. В Порт-Джексоне нет прожорливых гусениц, но положение там осложнилось. – Стивен передернулся. – Даже во время урагана я не испугался так, как в тот момент, когда увидел, что вся долина покрыта шевелящейся массой гусениц! Не миллион, а миллион миллионов, целое войско, в сравнение с которым не идут даже орды Аттилы. Возможно, все дело в моем ирландском происхождении, но клянусь: я подумал, что это козни дьявола. Брр! – Снова передернувшись, он сменил тему: – Скажи, Ричард, кто решил отомстить лейтенанту? Одна его овца мертва, вторая искалечена.

Ричард вглядывался в лицо Стивена с нежностью, граничащей с любовью. Он не мог дать определения этому чувству и называл его любовью, несмотря на то что ему недоставало телесной близости. Такую же любовь он испытывал к Уильяму Генри, маленькой Мэри, к Пег. Ко всем, о ком он старался не думать долгие годы.

А теперь их имена всплыли у него в голове так же отчетливо и неумолимо, как ручей пробивался сквозь камни, стали далекими, как звезды, и вместе с тем близкими, как Мактавиш на коленях. А все потому, что он назвал Стивена по имени. И теперь за этим именем наперегонки бросились другие имена, пробуждая давние воспоминания и уверяя, что они не стерлись, не потускнели, не улетучились. «Уильям Генри, малышка Мэри, Пег… Они ушли навсегда и вместе с тем никуда не делись. Я – сосуд, наполненный их светом; где-нибудь и когда-нибудь я вновь познаю такую же любовь. Но не в загробной жизни, а здесь, на острове Норфолк. Я вновь пробуждаюсь. Я оживаю, становлюсь совсем живым. В изгнании я не утратил своей драгоценной сущности. Я не допущу, чтобы ее уничтожили только для того, чтобы досадить мне. Пег, маленькая Мэри, Уильям Генри. Они здесь. Они ждут, когда я позову их. И они будут со мной».

Эти мысли промелькнули у него в голове в один миг, между двумя ударами сердца, но Стивен понял, что в Ричарде произошла какая-то важная перемена. Казалось, он сбросил старую кожу и предстал перед ним во всем великолепии новой. «Что такого я сказал? Как сумел пробудить воспоминания? Почему именно мне выпала честь увидеть это?»

Ричард ответил на вопрос Стивена об овцах:

– Все очень просто. Это сделал Лен Дайер.

– Но почему?

– Он положил глаз на Мэри Гэмбл, а она никого к себе не подпускает. Добиваясь ее внимания, он поступил так, как и положено мерзавцу, – унизил ее, не признавая, что она тоже человек и нуждается в уважении. Ты без труда представишь себе, как это было: «Эй, Гэмбл, может, побалуемся?» А она доходчиво объяснила ему, как он должен поступить со своим орудием – конечно, если найдет его. И это в присутствии его дружков. – Ричард помрачнел. – Он подлец и потому решил отыграться. Недавно Мэри швырнула топором в хряка и чуть не убила его. Поэтому Дайер рассудил, что, если пострадают овцы, вина неизбежно падет на Мэри.

– Ну уж нет! Этого он не дождется. – Стивен поднялся и кивнул Ричарду. – Теперь я знаю, как поступить с Дайером. Пожалуйста, назови меня Стивеном еще раз.

– Хорошо, Стивен, – смеясь, отозвался Ричард. – А теперь ступай, я буду полировать стены.