Путь Моргана

Наконец шестого октября, когда флотилия приблизилась к побережью Африки, десять морских пехотинцев спустились в тюремное помещение и схватили Джона Пауэра. Он отчаянно отбивался, пока его не оглушили ударом и не вытащили через кормовой люк на виду у изумленных каторжников. Через несколько минут морские пехотинцы увели двух заключенных из Ноттингема — Уильяма Пейна и Джона Мейнелла, спавших рядом с Пауэром. На этом все кончилось. Пауэр, Пейн и Мейнелл не вернулись.

Некоторые подробности этой истории Ричард узнал от Стивена Донована, а остальные — от Уилли Дринга и Джо Робинсона.

Узнав о том, что две трети морских пехотинцев больны, Пауэр с товарищами замышляли мятеж.

— Более нелепого, опрометчивого плана я еще не слышал, — объяснил пораженный Донован. — Они просто собирались захватить корабль! В их рассуждениях нет ни капли логики. В этом деле я не замешан, ручаюсь, что и юный Шортленд тоже, а Уильям Эстон Лонг ни за что не решился бы на такое — ведь по возвращении домой он надеется стать капитаном судна. Старина Боунз? Он твердит, будто ничего не знал, но я не верю ни ему, ни Эсмеральде. Завладев шканцами и орудием, мятежники намеревались загнать пехотинцев и каторжников на нижнюю палубу и запереть там, а потом направить судно к берегам Африки. Вероятно, Эсмеральду, Лонга, Шортленда, меня и остальных членов экипажа предполагалось отправить в тюремное помещение. Вряд ли негодяи решились бы убить нас.

— Подождите меня! — попросил Ричард, бросился в камеру и растолкал спящих Уилли Дринга и Джо Робинсона. — Вы знали о мятеже? — спросил он.

Оба вздохнули с таким облегчением, словно с их плеч свалился тяжкий груз.

— Мы слышали о нем от Пауэра, который уговаривал нас присоединиться к мятежникам, — объяснил Дринг. — Я ответил, что он спятил, и посоветовал ему образумиться. После этого Пауэр ни с кем не говорил в нашем присутствии, хотя точно знал, что мы его не выдадим. А потом мистер Боунз сказал, что для нас больше нет работы.

Ричард выбрался на палубу.

— Дринг и Робинсон все знали, но не были сообщниками Пауэра — в отличие от Боунза. Как удалось разоблачить мятежников?

— Двое каторжников обо всем сообщили Эсмеральде.

— Доносчики везде найдутся, — заметил Ричард, словно рассуждая сам с собой. — Это сделали Мейнелл и Пейн из Ноттингема. Ублюдки.

— Послушай, Дринг и Робинсон строго следовали воровскому кодексу чести, а эти двое просто хотели выслужиться перед начальством и заработать еду. А ты называешь их ублюдками. Почему?

— Потому что они донесли на товарищей уже не в первый раз. Я давно заподозрил, что среди нас есть доносчики, а как только узнал имена, все встало на свои места. Где они теперь?

— Насколько мне известно, на борту «Скарборо». Эсмеральда отправился к его превосходительству сразу же, как выслушал эту парочку. Я сопровождал его, чтобы помочь ему подняться по трапу. С «Сириуса» прислали две дюжины пехотинцев, которые взяли под стражу матросов, имена которых назвали доносчики. Против мистера Боунза и остальных у нас нет никаких доказательств. Но теперь они надолго присмиреют, каким бы ненавистным ни был для них Эсмеральда, разбавляющий ром водой.

— А что стало с Пауэром? — с трудом выговорил Ричард.

— Его увезли на «Сириус» и приковали к палубе. На «Александер» он не вернется — это точно. — Донован с любопытством взглянул на собеседника. — Похоже, ты сочувствуешь ему.

— Да, очень, хотя я давно понял, что он плохо кончит. Есть люди, которые притягивают к себе неприятности, как магнит — железные гвозди. Пауэр из таких. Но мне не верится, что он виновен в преступлении, за которое его приговорили к каторге. — Ричард раздраженно покачал головой. — Просто он был одержим желанием вернуться домой, к больному отцу.

— Знаю. Могу сказать в утешение только одно: после стоянки в Кейптауне Джонни больше не представится случая вернуться домой, и он наверняка станет примерным каторжником.

Но слова Донована не успокоили Ричарда — он считал, что тоже не выполнил свой сыновний долг, тем более что вспоминал о кузене Джеймсе-аптекаре чаще, чем об отце.

Ради Джона Пауэра он мог сделать только одно: сообщить всем товарищам имена доносчиков. Они вряд ли ограничатся одним доносом. В Кейптауне слух об этом дойдет до узников «Скарборо», и вскоре все каторжники флотилии будут знать, что с Пейном и Мейнеллом следует держаться настороже. Они поплатятся за предательство.

Доктор Балмен сразу заметил, какими мрачными и подавленными стали обитатели тюрьмы, и прописал им обычное средство: окуривание, протирание дегтем и побелку помещения.

— Ричард, знаешь, о чем я мечтаю? — с жаром выпалил Билл Уайтинг. — Когда-нибудь схватить этого болвана Бал-мена, взорвать перед ним порох, протереть его дегтем с жесткой щеткой, а потом покрыть слоем побелки. А еще — дать ему мою фамилию. Уайтинг![15]