Путь на восток (СИ)

— Ответь — действовать по плану и обстоятельствам… Спрыгнул с брони, помог подбежавшим санитарам снять раненых. Через полчаса комбат доложил: колонна разгромлена, но потери большие: четверо убиты; шестеро тяжело ранены: сама природа была против нас на нашей земле! Если в нашей засаде, чтобы отстреливать водителей, мы расположились на левой стороне дороги — солнечной, то вторая засада заняла место в теневой стороне леса: солнце вставало у них за спиной и его лучи не смогли полностью просочиться сквозь уже пожухлую листву и разогнать лесные сумерки. А когда бойцы открыли огонь, то дымки выстрелов и еле заметные вспышки пламени из глушителей — невидные на свету — в сумерках отчётливо показывали место бойцов. А кроме этого — меня с ними не было, а танки и броневики были… И хотя засада была внезапной; у бойцов были противотанковые польские ружья, но кто то успел повернуть броневик или танк носом к нападающим, прежде чем умер. А лобовую броню танка ни пулемётом ни винтовкой не прошибёшь. И противотанковым ружьём тоже — только снарядом из танковой пушки да из 50мм противотанковой пушки. Так что схватка была более кровопролитной, чем у нас… И невосполнимые потери. У нас таких не было совсем…

Из места засады тяжелораненых отправили на броне танков: в засаду были взяты специально изготовленные носилки, крепящиеся к задней части. Всем танкам здесь делать нечего — пусть поработают эвакуаторами. А от моста, где им окажут серьёзную медицинскую помощь мои светила: Грета с «компанией» — в стационарный госпиталь в Трубачёвске. Раненые с первой засады, думаю — будут уже приняты и обихожены… Очередные операции Спецназа завершены успешно, хотя и с невосполнимыми потерями. Но что делать — это война… К утру все раненые получили необходимую помощь, в которой я, вернувшийся в Трубачёвск, принял самое активное участие. А эшелоны, не смотря на ночное время, продолжали стучать колёсами на стыках рельс, пересекая оба наших моста. Проезжали мосты, разгружались… Техника; продовольствие, боеприпасы, запчасти, нужное вооружение катило к местам постоянной — на несколько дней, дислокации. Стажёры в грузовиках — проследовали в Трубачёвск: обе группы размером в дивизии, где и разместились в отведённых им местах… Всё необходимое для обслуживания моих самолётов отправлялось, под охраной, на уже созданные два аэродрома за Трубачёвском. И все самолёты, которые нам удалось собрать с захваченных аэродромов: 38 Ме-109; 10 Fw-190; 12 Ме110; 26 Ю-87; 24 Ю-88; 36 Пе-2; 6 Ар-2; 25 Хе-111 и 18 Ил-2 уже перелетели на новые аэродромы. С полным боезапасом, не оставив на своих аэродромах ничего! Танки Т-34 в количестве 220 машин и 130 лёгких танков Т-40, почти не участвовавших в операциях, отправлены туда же — под Трубачёвск: пусть экипажи, пока есть возможность, совершенствуют свои боевые навыки… Часть орудий: 105 и 150мм немецкие пушки и гаубицы, кроме необходимых для обороны мостов батарей, тоже увезены тягачами в Трубачёвск. Представляю — какой там сейчас парк вооружения: такой жирный кусок — мечта любого командующего!

Вот нюхом чую — ой сколько найдётся желающих на такой жирный кусок! И если всё будет хорошо — думаю к завтрашнему вечеру вывоз всего, что было приобретено «непосильным трудом»; накопленного ценой наших усилий будет успешно завершён, то он увеличится, как минимум вдвое! И тогда моя операция будет считаться законченной. А пока, как в той сказке про Мальчиша-кибальчиша: нам бы только день простоять, да ночь продержаться! И простоим и продержимся — мы же Спецназ; мы же страшные и непобедимые Призраки Леса! А теперь, соединившись, да подтянув до уровня бойцов имеющихся стажёров — и вовсе станем грозной силой, способной на многое. ОЧЕНЬ МНОГОЕ!