Путь на восток (СИ)

Поставили в каждой роте дополнительные палатки-сушилки для вещей: по 20сантиметровой трубе со спиралью, нагреваемой от генератора и вентилятором, снятым с танка перед ней — гнать из трубы горячий воздух для сушки мокрого обмундирования… К подготовке тоже подошёл с выдумкой: в глубоких промоинах на танковой трассе, вырытых гусеницами танков и броневиков, специально «застревал» грузовик, Бюссинг, Ганомаг и отделение, оказавшееся рядом чисто «случайно», вытягивало технику из промоины, заполненной холодной водой… Четверо толкают сзади, по колено в воде; двое упираются в поперечные бруски борта; двое толкают кабину; шестеро — длинную толстую жердь, привязанную к переднему бамперу, а командир отделения тянет, как бурлак, длинную верёвку впереди своих бойцов, командуя при этом! Какими словами? Лучше промолчу…

Стрельбища накрыты брезентом — стрелки в сухом месте, а самые «мазилы» — бегают под дождём, меняя разбитые пулями в щепы мишени на новые… Танкистам, самоходчикам карт-бланш в стрельбе: дождь гасит шум выстрелов и они лупят по дальним целям на длинном — около двух километров, болоте… С ходу, с короткой остановки с места… По трассам, заполненным водой и размытой глиной натужно ревя пробираются грузовики, танки, Бюссинги, Ганомаги… Без фанатизма, конечно и сжигания сцеплений, коробок передач и фрикционов, но тем не менее — в обстановке, приближенной к реальной. В лесу, где глины, грязи нет и в помине, а только листья, мелкие ветки, хвоя — бойцы отрабатывают слаженность действий в атаке и обороне. А как иначе — нас впереди ждут не Сочи и не пески Средней Азии — Русь-матушка! И без тепличных условий…

Каждый вечер — на ужине наркомовские 100 грамм… Для профилактики! Водка за ночь выходит из организма, да и сколько её — этой водки… Медики свирепствуют во всю, особенно Инга: вошла девочка во вкус власти — бойцы боятся её как огня! Приходит тихая такая и смотрит и вглядывается… А потом вердикт: этот…, этот…, этот… со мной… На лечение, значит… А лечение — это не в койке лежать: много разной работы находится больным! А свои, за эти дни уйдут вперёд в мастерстве… И ты можешь оказаться последним, негодным для Спецназа! А что такое последний знают все бойцы! Уже не через неделю, а через три дня уезжает с базы грузовик и «ненужными» и сопровождением из моей роты. И я, конечно… А возвращается грузовик пустым, но с туго набитыми мешками в кузове… Что там — понятно: форма тех, кто оказался «ненужным»… И никому их не жаль — дрянь оказались людишки: с таким в разведку не пойдёшь…

Из двух тысяч двухсот пятидесяти пленных созданы три батальона рекрутов. Больше семисот пятидесяти освобождённых из плена ушли в танкисты, артиллеристы, зенитчики, снайперы, сапёры, ремонтники, пулемётчики и… лётчики… Восемь дней — вполне хватило для того, чтобы рекруты перешли в разряд новичков. Батальон краскомов остался в таком же составе: рота лучших ушла на командование тремя батальонами рекрутов, а рота отстающих подтянулась до нужного уровня. Не все, правда — но тут уж ничего не поделаешь…

По вечерам — посиделки с политпросвещением и промыванием мозгов личному составу: заходил в 20 местную палатку — туда сразу же набивалось ещё 30–40 бойцов и командиров. Вечер вопросов и ответов: отвечает, разумеется командир… А вопросы? Вопросы любые, без опасности быть наказанными за «нескромный» вопрос… Два-три вопроса и меня ждёт новая палатка со слушателями. И новыми каверзными вопросами… А для меня они — в радость: открыть глаза бойцами и командирам — что может быть важнее. И нужнее!

— Товарищ командир…(так ко мне обращаются уже почти все) — поднялся с места пожилой боец — вы сказали, что можно задавать любой вопрос? Я кивнул подтверждая…

— Я вот заметил: это было не один раз… Вы всегда расстреливаете машинистов и помощников паровозов? Почему? Они же не враги… Даже если и водят составы, так по принуждению…

— Глазастый… — произнёс я с непонятной интонацией: то ли похвалил, то ли поругал… Боец напрягся, побледнел:

— Вы же сами сказали — можно задавать любой вопрос…

— А сам ты не пытался ответить на вопрос? — посмотрел на бойца.

— У меня всегда получается — не виноватые они… — ответил он…

— Хорошо… Тогда вопрос всем: кто приносит больше вреда нашему народу: машинист с помощником или предатель полицай? Тут я так расставил акценты, что больший вред — естественно полицай. И ответы, почти в большинстве — полицай! Меньшинство промолчало: умные — командир не станет зря что то делать — значит так надо…

— Значит полицай, говорите… — задумчиво протянул я… — А машинист возит по железки военные грузы для фронта…

— Так его, наверняка заставили… Ему же семью надо кормить… — зазвучали ответы-подсказки почему машинист не виноват… Вздохнул тяжело, обвёл всех укоризненно-сочувствующим взглядом.

Бойцы притихли — что то сейчас будет…