Путь на запад

От этой женщины немного пахнет грустью,Она, как яд, впиталась в шлейф духов.У этой женщины одни глаза – искусство, С лица земли стирают всех врагов…От этой женщины немного пахнет детством,Шальною, неподдельной простотой.

Во взгляде изумленном солнца блестки,И нежность прячет часто за душой…От этой женщины немного пахнет чудом,Надеждами, мечтами… Только ихОна когда-то поклялась: «Я позабуду…»Шагнув вперед и сдерживая крик.От этой женщины немного пахнет властью,

(Как героиня неотснятого кино),От этой женщины безумно пахнет страстью,И кто-то часто смотрит ей в окно…И этот «кто-то» никогда не сможетВсе изменить и прошептать: «Прости…»От этой женщины немного пахнет прошлым,

Из года в год сжимая ей тиски…

Ладно, не будем мешать наслаждаться сном человеку. Ей и так досталось в эти дни.

Потихоньку встав с постели, я, плотно прикрыв за собой двери, пробрался на кухню. Подняв шторы светомаскировки, сварил себе в турке кофе. Целый мешок отличного кофе мне в Алексеевке презентовали бойцы, нашедшие его в штабе генерала Яни. Вот теперь мы с женой балуемся им по утрам. Да, именно с женой. Не далее как позавчера оформили законный брак. А все Кобулич виноват! Пригласив к себе в кабинет, с напущенной строгостью сказал, что он с семьей собирается погулять у нас на свадьбе и желательно через три дня, на которые мне дается кратковременный отпуск. А то, понимаешь, на меня в наркомат от политработников кляузы поступают о моральном разложении – живет с разными женщинами – то с одной, то с другой. Какой пример подает подчиненным? Закончил свои нотации Захарыч фразой Есенина:

Нельзя! Нельзя, мой друг родной.Любить одну, гулять с другой.

Пришлось выполнять приказание. А куда деваться? Если моя осада шла по всем правилам военного искусства и со всех сторон. Начиная от Кобулова, политотдела и кончая Гороховыми. Да и я, признаться, сам об этом стал задумываться. Ведь к этому времени уже окончательно стало понятно, что отсюда я никогда не выберусь и со своими родными – женой и дочерью – не встречусь. Так что пора было обзаводиться семьей, а не искать случайных связей на стороне. Кандидатура была только одна – та, что сейчас спала в соседней комнате. Вот что значит полтора месяца спокойной и мирной жизни с нормальным человеком делают!

Свадьбы в понимании того, как это было принято в мое время, не было. Ни катаний по городу, ни сотни гостей, ни крутого застолья и дорогих подарков. Все было просто и незамысловато.

Утром до начала занятий в академии мы зашли в районный ЗАГС, и пожилая женщина с прокуренным напрочь голосом без проблем и лишних слов сделала запись в своей амбарной книге и поставила штампы в наших удостоверениях. Ну а вечером мы собрались с друзьями дома. Были все свои – Гороховы, Акимов с Леной (фельдшером), Дорохов с Мариной (инструкторшей из школы снайперов), Шмит с красивой тридцатилетней женщиной Аглаей. Все были в новых двубортных парадных мундирах с только что введенными золотыми погонами с васильковыми кантами[200] и наградами. Петрович со Шмитом, молодцы, расстарались, одели ребят одними из первых во всем наркомате.

Женщины были прекрасны в своих штатских нарядах. Но лучше всех, конечно, выглядела невеста. Таня блистала в красивом белом платье, которое я у нее до этого дня не видел.

Были поздравления и танцы под патефон. В десять разъехались. Не завидую я Сереге – Лена его теперь тоже в оборот возьмет.

Вчера было продолжение банкета – немного посидели у Кобуловых. Заодно обмыли присвоение ему 4 февраля звания комиссар ГБ 2-го ранга[201].

Уже после возвращения домой Татьяна сообщила, что в сентябре нас будет трое. То-то она все эти месяцы после Нового года только воду и сок пила. Сказать, что я был счастлив, – ничего не сказать!

Вот так и началась наша семейная жизнь…