Путь на запад

К вечеру подошел комбат, от копоти весь черный, худой, телогрейка на нем вся в клочьях, и говорит: «Получен приказ прорываться из окружения! У кого еще есть силы, попытайтесь, как стемнеет, небольшими группами прорваться к позициям штурмовой бригады. Они вроде как устояли. Немцев там почти не осталось, всех перебили. Может, и проскочите». Тяжелораненые, неходячие спрашивают: «А как же мы?» Комбат отвечает: «Мы остаемся с вами и будем ждать помощи. Приказ касается только легкораненых».

Как стемнело, нас человек семь собралось и поползли в сторону ручья. За ним через полкилометра лесок начинался. Я с собой винтовку взял, хоть там и патронов три штуки, но бросать не стал. От наших позиций до ручья метров семьсот, не больше, днем десять минут ходьбы. Так мы этот участок всю ночь ползли. С нами раненный в ногу полз, боец с нашей роты со смешной фамилией, я ее запомнил – Якуночкин. Так он метр проползет и начинает потихоньку стонать от боли. Ему пуля навылет икру ниже колена пробила. Немцы то и дело ракеты пускают, мы затихнем. В воронку заползем, отдохнем, сил нет, все отощали от голода, и снова потихоньку в сторону ручья. Немцы ракету пустят, немного постреляют, как перестанут стрелять, мы прислушаемся, ползем дальше. А там вся земля разрывами исковерканная, воронка на воронке, убитые на каждом метре валяются, в иных местах целыми кучами… К середине ночи доползли к подбитому немецкому танку, он метров четыреста от ручья стоял, наши артиллеристы его на второй день окружения подбили.

Рассвело, а мы как раз у ручья. Вдруг слышим, говорит кто-то. Глянули, а это человек пять немцев вдоль ручья идут с баками за спиной. За водой ходили. Мы залегли, не шевелимся, это нас и спасло. Немцы подумали, убитые лежат. Там у воды их много валялось… Не доходя до нас метров триста, немцы повернули и пошли в сторону высот.

Мы через ручей перебрались. Он неглубокий, по пояс, не больше, но вода холодная, пришлось помогать друг другу. И по кустам уже пошли в полный рост. Никто нас не заметил, не обстреливал. Добрались до леска и только там сели передохнуть. Но мы же мокрые, и долго не посидишь. Замерзнешь насмерть – и так вся одежда промокла и заледенела. Двинулись потихоньку дальше.