Путь небес. Преодолевая бурю

Уплотняя строй, флот набирал скорость, и плазменные двигатели сияли в надвигающейся тьме. Стены из туч, пронзаемых молниями, медленно исчезали позади, прямо по курсу зияла беззвездная пропасть.

— Я чувствую ее. — Хёлвос так и не успокоилась. Шаркая ногами, она подошла к иллюминаторам и уставилась в них мутными от старости глазами. — Чувствую, словно тепло от огня.

После, как им показалось, нескольких часов — или любого иного промежутка времени — на носовых обзорных экранах появилась единичная точка бледного света. Она быстро росла, раздувалась и расширялась, пока перед Шрамами не возникла вторая облачная сфера, окутанная разрядами молний. Изнутри ее спорадически освещали какие-то вспышки.

— Диаметр семьсот километров, — доложил Табан. — Мощное излучение в физическом и субфизическом диапазонах. По эфирным показателям близко к варп-разлому.

— Полная остановка, — скомандовал Каган. — Сбросить еще зонды.

Флот заглушил двигатели и растянулся по широкой дуге перед сверкающим молниями шаром. Еще несколько авгурных модулей ринулось в пустоту, их габаритные огни быстро исчезли вдалеке.

Изображения, поступившие по пикт-каналам, тряслись и распадались на фрагменты из-за электрических бурь. Поверхность сферы под облаками будто состояла из массивных кристаллов, которые вращались вокруг ее центра, переваливаясь и сталкиваясь между собой, как в огромной дробилке. В просветах между их гранями мелькали мучительно неразборчивые фрагменты чего-то более темного и размытого. Все утопало в зловещем голубом сиянии, колыхавшемся вокруг величаво движущихся кристаллов, будто океан светлячков.

— Что это такое? — спросил Хан у обоих представителей Нобилите.

— Никогда не видела подобного, — сказала Хёлвос.

— Итог столкновения соперничающих энергий, — выдвинул теорию Вейл, — реального космоса и эфирного слоя. Здесь был открыт разлом. Барьер вам не преодолеть, активный имматериум разорвет варп-двигатели на куски.

Примарх впервые повернулся к нему:

— Чем тут занимались твои собратья?

Мейстер съежился, держась за раздавленную кисть в бинтах.

— Не знаю, — пролепетал он. — Честное слово. Я просто истолковал то, что увидел.

Хан снова обратился к пикт-трансляции со снижающихся зондов. Просветы между кристаллами оказались широкими, до нескольких сотен метров. Затем аппараты пересекли границу аномалии, и сигналы авгуров отключились один за другим. Последний успел передать из-за барьера дерганую призрачную картинку — тонкий темный силуэт, нечеткий в голубой дымке, уходящий далеко вглубь. Потом все исчезло.

— Значит, угроза для варп-двигателей, — произнес Каган. — А для стандартных ускорителей?

— Я не знаю. — Вейл выглядел неуверенно. — Как видите, там молнии, но…

Примарх поднялся с трона. Служители немедленно принесли ему боевое снаряжение: драконий шлем, в уменьшенной копии которого Цинь Са штурмовал Калий, и тяжелый меч-тальвар, бывший с Ханом на Просперо.

— Именно за этим мы явились сюда. Я своими глазами увижу, что там. Есугэй, чернокнижник, вы идете со мной — и ты, экумен.

Хан закрепил клинок на поясе, взял шлем обеими руками.

— Ахн-эзин Джубал, оставляю флот на тебя. Приготовь его к битве, нас скоро отыщут даже здесь. — Он повернулся к Илии. — Ты тоже понадобишься там, сы. Если найдем Ашелье, прежде всего свяжусь с тобой.

Раваллион кивнула. Похоже, ее сильно беспокоило зрелище, которое разворачивалось за иллюминаторами.

Затем Каган надел драконий шлем. Тот скрыл голову примарха, довершая полный доспех — жемчужно-белый, украшенный золотом и символами чогорийской Империи Кво.

— По «Грозовым птицам»! — скомандовал Хан. — Летим туда.

Фон Кальда вытащил руки из кишок пациента, стряхнул кровь и потянулся за ветошью. Обстановка в отсеке казалась ему отупляющей.

Служители вокруг апотекария молчали. Эти рабы были слепыми и не видели разбросанных частей тел, бугров лоснящегося жира и обломков костей, торчащих из кровавого месива.

Счастливчики. Даже сам легионер, после того как зашел столь далеко, не мог смотреть на дело своих рук без отвращения.

— Халев эруб мак’жерелла, — нараспев произнес он, вычерчивая кровью линии на полу.

Фон Кальда закончил последние руны, символы языка, на котором не говорил ни один смертный. Сохранялось это наречие только в грезах. Апотекарий узнал его не от Фабия и не от примарха — он открыл тайну самостоятельно, объединив ремесла плетельщика плоти и прорицателя эфира.

С тех пор апотекария мучили головная боль и живописные кошмары, но обретенный дар не исчезал. Теперь Фон Кальда получил разрешение и приказ действовать от Эйдолона, и лорд-командующий ждал результатов.

Советник поднял глаза. Между железными стенами возникли красные пятна, повисшие в воздухе подобно облачкам дыма. С каждой жертвой, что умирала здесь в изощренной агонии, завеса истончалась еще немного, полотно реальности распускалось нить за нитью.