Путь письма. Иероглифы на водной глади

Так, на празднике каллиграфии, проводимом в нашей деревне, над гладью воды, в порядке, определяемом предполагаемой к написанию стихотворной формой, устанавливаются небольшие деревянные площадки, на которых расставляются мастера каллиграфии.

По команде «начинайте» мастерá синхронно пишут каждый свой иероглиф хираганы или кандзи, из которых на водной глади складываются хокку или танка, жизнь которых длится не более нескольких мгновений.

На прошедшем не столь давно в нашей деревне празднике каллиграфии на воде были представлены мастера из Осаки и Окинавы, Тоямы и Токио, Миядзаки и Канагавы.

Блестяще выступили мастера каллиграфии из префектуры Мияги, начертавшие на водной глади своими бамбуковыми палочками длиной в 3 сяку творение Сэмимару:

3

Следует отметить также выступление ронина – мастера каллиграфии, который в своё время не смог уберечь от смерти своего хозяина. Орудуя катаной, он искусно написал на водной глади иероглифы – «сэппуку»4. По его словам, совершенством в написании этих двух достаточно сложных иероглифов, он обязан мысли о самоубийстве, которая неотступно преследует его уже на протяжении трёх десятилетий, минувших с момента гибели его хозяина от рук наёмных убийц.

Всех, если можно так выразится, заткнула за пояс кимоно юная Мисико, прибывшая на праздник из внутренних пределов Хоккайдо, которая тончайшей швейной иглой, длиной своей не достигающей и двух суней, на выгнутой поверхности капли воды писала изящные и достаточно сложные иероглифы кандзи: ветер , океан , лес и некоторые другие.

Я, конечно же, неправильно выразился, сказав, что девушка заткнула всех за пояс, ибо дух соперничества во всём, в том числе и в искусстве, свойствен исключительно варварам с Запада, глаза которых формой своей напоминают нам блюдца.

Праздник каллиграфии на воде не является соревнованием – единственной наградой мастерам каллиграфии служат хлопки публики (зачастую лишь одной ладонью) да лёгкое дуновенье ветерка с Востока – оттуда, где находится Тайхейо – Великий океан.

Окончание праздника каллиграфии было ознаменовано фееричной медитацией всех участников, посвящённой размышлению на тему написания на водной глади древнего стихотворения из «Манъёсю» тридцатью самураями, держащими в руках длинные мечи – одати:

5

В абсолютной тишине, прерываемой лишь на мгновения лёгким звуком падения лепестков сакуры на траву да шелестом листвы, неслышно пришли и удалились, рассекая лучи клонившегося к закату солнца, тени тридцати героев, сражавшихся плечом к плечу с Миямото Мусаши и доблестно погибших в битве при Сэкигахаре.

На этом праздник, как представляется, был завершён. Сейчас все мы с нетерпением ждём истечения очередных восемнадцати лет, отсчитываемых с последнего хлопка ладони последнего посетителя праздника, до следующего праздника каллиграфии на воде, который, при определённом настрое ваших мыслей, сможете посетить и вы. К сожалению, до настоящего времени не утихают ожесточённые споры о том, прозвучал ли такой хлопок или же нам только предстоит услышать его.

***

До автора сих строк доходили также слухи и о мастерах написания иероглифов на языках пламени. Якобы и обучение иероглифике на языках пламени напоминает таковое у мастеров написания иероглифов на воде, но проходит оно гораздо быстрее, ибо на языках пламени не рождаются волны от написания иероглифических форм. Они тоже проводят праздники каллиграфии, но, в отличие от праздников каллиграфии на воде, таковые происходят лишь один раз в двадцать семь лет.

Однако же мастера написания иероглифов на воде несколько свысока посматривают на своих «огненных» единомышленников. Уж им-то понятно, что никаких иероглифов на языках пламени увидеть невозможно!

Хотя, насколько мне известно, мастера каллиграфии на языках пламени придерживаются точно такого же мнения о мастерах водной каллиграфии. Им, якобы, точно известно, что последние – просто ловкие мистификаторы. Абсолютно такого же о своих единомышленниках-конкурентах и мастера каллиграфии на воде.

В то же время по другим слухам мастера огненной и водной каллиграфии никогда не встречались между собой, да и о существовании как тех, так и других, судя по всему, никому не известно.