Путь по линии

– Так ты только до крышки гроба дотянешься. Ты же мог умереть! – Произнёс раздражающим голосом спасатель и обтёр руки от воды, как от того, чего бы стоило остерегаться.

– Я клянусь, что слышал голос! – Андрей вытер нос и виновато опустил глаза в земляную гладь.

Мальчики лишь переглянулись, не очень понимая суть такого рвения на дно.

– К чёрту голос! Ты что совсем дурак!? – Продолжал спасатель, поднявшись на уровень выше. Говоря вслух, перебирая все возможные, по-видимому, аргументы, в которых видел на тот момент толк – Вот представь, утонул бы ты, как дьявол в воде или чёрт в омуте. Что бы с тобой было? Ты бы тогда не вернулся домой! Понимаешь? А как же твои друзья? Как же их жизни? – спасатель не останавливался в своих нотациях. – Они бы остались без тебя! Ты бы не вернулся к ним и не порадовался с ними летнему дню… Они бы так тебя и похоронили… – Он замедлил темп – А что бы им воспитатели сказали?

– Я понял… – удручающе сказал Андрей, по-детски и настолько невинно, насколько только мог. – Не буду так больше…

Спасатель помотал головой и осуждающе глянул на компанию.

– Чтоб больше я вас не видел на пляже! – Сказал спасатель озлобленным голосом, с нахмуренными бровями.

В расстроенном состоянии мальчики поплелись домой. Невыносимая тревога всё ближе подбиралась к рассудку, и за каждым надуманным действием или словом, как будто тянулось то самое море неприятностей, накрывающее своей волной. Именно от него с каждым шагом хотелось избавиться, как от ненужного груза.

Тропинка из стоптанной старой жёлтой травы вела прямо к дому. Солнце ещё висело на вершине, однако медленно и лениво уже желало опуститься вниз.

– Помнишь тот утёс? – нашёл новую живую мысль Ганс и спросил, смотря на Андрея. Кое-как через толщу своих собственных самокопаний Андрей услышал вопрос собеседника и в задумчивости повернул голову лишь через пару минут.

Идя домой, казалось, сама дорога говорит детскими, страшными голосами, и как будто один из них говорил прямо сейчас.

– Я про тот, который ещё на обрыв похож…

– Ну,… помню… – Отсмаркивая нос на ходу от морской воды, говорил Андрей. Чёлка свисала к земле так, что, подняв глаза, не увидеть было красивого синего неба, которое точно также походило на море своей яркостью и синим горизонтом.

– Мы с парнями завтра договорились тарзанку сделать. Там спасатель нас не найдёт, даже если очень захочет. Он теперь в этой части деревни живёт.

– Что это за место? – Лениво и недоверчиво тихо поинтересовался Андрей.

– На другой стороне деревни, там, где обрыв и скамейка. Мы там собирались раньше. Помнишь, как тогда.… Много лет назад, когда мы плот соорудили, чтобы уплыть отсюда? – тот посмотрел на друга добрыми глазами.

– А ты не помнишь, зачем мы уплыть хотели? – С искренней забывчивостью посмотрел он на Ганса.

Казалось, что и в этом возрасте Андрей легко мог забыть, зачем он плыл, так усердно и так долго, упорно преодолевая изгибы волн.

– Как это зачем? Тебе тогда было лет восемь, а мне четыре. Ты сказал, что мы поплывём за солнцем. Оно же больше нас и светлей. Как это ты мог забыть? Ты что, совсем не помнишь? Я тогда взял тебе и поверил, вот дурак.… Даже слово с тебя взял, что доплывём. Совсем ненормальный – Ганс почесал голову и пожал плечами. – Жаль только спасатель это не оценил. Он тогда ещё на том берегу жил, совсем рядом. И когда увидел, нам потом обоим влетело, особенно тебе. Я видел даже, как тебя наказали, и как ты потом плакал, как девчонка – Тот ехидно усмехнулся.

– Я не девчонка… – Немного толкнув, Андрей обратился к Гансу. Этот жест только на секунду соединил две противоположности, у которых точка соприкосновения могла находиться лишь в момент толчка.

– Ну, в этом я ещё не уверен. – Хитро произнёс Ганс, зная, что стоит за этими словами – Так ты пойдёшь?

– А ты? С чего бы тебе идти? Ты же слишком примерный для таких игр.

– Да, пряников у меня много. Но это всё потому, что я всегда умел заметать следы или обойти самые опасные дела стороной. Иначе за что бы мне выделили грант на обучение в гимназии? – Тот гордо провёл ладонью по своему телу и нагрето улыбнулся.

– Это всё потому, что я не влипаю в неприятности. Не думаю, что на этой тарзанке случится что-то из ряда вон выходящее. – С задумчивым видом прибавил он.

– Если мы будем осмотрительны, то ничего не случится, и мы сможем повеселиться, как следует…

–Я сказал остальным, что ты придёшь, они обрадовались…– То и дело добавлял он аргументы в пользу любопытной затеи.

– Чему это? – Он удивился и резко остановился на полпути. – Мне рады?

– Ну да… – немного погодя добавил Ганс… – Тебя же за твои проделки вон как уважают – Ехидно усмехнувшись, Ганс подошёл ближе – Ты-то в воде дольше всех держишься, то из дома сбегаешь, то на корабле в далёкие дали вплавь ступаешь, то в лесу ночуешь несколько суток.… Не все так могут.

– Тоже мне дело! – Отмахнулся рукой Андрей – Вот если я чего стоящего начну вытворять, то да! А это я от безделья! – Так и вылетело на колючем языке слово обо всей сущности маленькой жизни и в сути, и в жути душевной, что таилась внутри.