Путь прилива

Чиновник торопливо отодвинулся. Четверо мужиков вытаскивали из грязи тяжеленное бревно, явно намереваясь закинуть его в кузов грузовика. С лебедкой, установленной на том же грузовике, управлялась рыжая коренастая женщина. Везде, куда ни посмотри, царила, как принято выражаться в изящной литературе, мерзость запустения. Ни одного приличного здания – все домишки ободранные, сто лет не крашенные, щелястые, половина оконных стекол выбита. Северные стены облеплены коростой плотно сросшихся морских раковин.

Под ногами – слякоть. Чиновник скорбно осмотрел свои безнадежно загубленные ботинки.

– Что тут у вас такое? – спросил он.

С крыльца одной из халуп – лавки, если судить по вывеске – за погрузкой наблюдал тощий низкорослый старик, почти терявшийся в складках непомерно просторной одежды. И не поймешь, усмехнулся про себя чиновник, то ли хмырь этот усох в два раза, то ли хламида его выросла под животворными лучами местного солнца, или как там они его называют.

В левом ухе болтается серьга, миниатюрный серебряный череп – мирный деревенский лавочник был когда-то бравым космическим десантником; в левой ноздре сверкает увесистый рубин – ветеран Третьего воссоединения.

– Тротуар сдираем, – мрачно сообщил старикашка. – Самый взаправдашний морской дуб, да к тому же – мореный. Пролежал в этом болоте чуть не сто лет. Это дед мой мостил, когда поселка еще считай что не было. В те времена – грошовый материал, а через год сколько я спрошу за эти колобахи – столько мне и заплатят.

– А как тут у вас насчет лодку нанять?

–– А никак. Пристань всю порушили, так и лодок совсем не осталось. – Он кисло ухмыльнулся, любуясь ошарашенным лицом собеседника. – Пристань, она ведь тоже была из дуба. Вот ее и разобрали, месяц еще назад, чтобы успеть вывезти по железной дороге, пока не сняли рельсы.

Чиновник с тоской посмотрел на восток, вслед “Левиафану”, почти уже скрывшемуся за горизонтом. Рой мошкары – то ли комаров, то ли еще какой гадости, – угрожающе крутившийся неподалеку, утратил почему-то агрессивные намерения и тихо, без излишней суеты, смылся. Мошкара, дирижабль, железная дорога, тротуар, пристань с лодками – Лайтфут не давал себя потрогать, ускользал из-под пальцев, подхваченный огромной, неудержимой волной. Чиновник почувствовал головокружение, легкую тошноту, его словно засосало в безвоздушное пространство, в невесомость, где перепутаны верх и низ и нет почвы под ногами.

Бревно шлепнулось наконец в кузов грузовика, сопровождаемое громкими, торжествующими криками. Женщина, управлявшая лебедкой, весело трепалась со стоящими чуть не по колено в грязи парнями.

– А платье у меня будет – вы все тут сдохнете. Вырез – вот досюда.

– Что, Беа, собираешься продемонстрировать нам свои сиськи, самый краешек? – поинтересовался один из парней.

– Краешек! – пренебрежительно фыркнула женщина. – Вырез почти до самых сосков. На выставке будут представлены товары, о существовании которых вы, пентюхи, даже и не догадывались.

– Ну, я-то, в общем, догадывался. Только не появлялось как-то желания заниматься этим всерьез.

– Приходи сегодня вечером в Роуз-Холл. Посмотришь – пальчики оближешь.

– Только пальчики? А может, что-нибудь еще? – Парень ухмыльнулся и тут же отскочил в сторону, заметив, что плохо привязанное бревно угрожающе двинулось к опущенному борту грузовика.

– Ты там, поосторожнее! С тобой, дурой, и пошутить нельзя – сразу ноги норовишь отдавить.

– За ноги не беспокойся, я тебе не ноги, я тебе другое отдавлю!

– Извините, пожалуйста, – вежливейшим голосом начал чиновник, – это ваш грузовик? Я хотел бы его арендовать.

– Мой, – повернулась рыжая женщина. – Только он вам не подойдет. У меня тут поставлена батарея от другой машины, от большой, поэтому приходится понижать напряжение. А трансформатор мой при последнем издыхании. Поработает минут двадцать, ну – полчаса, и начинает гореть. Приходится нянчиться с ним, как с ребенком. У Анатоля есть запасной, но он требует за него какие-то несуразные деньги, три шкуры хочет содрать. Так что я решила с этим делом повременить. Думаю, поближе к юбилею он образумится малость и скинет цену.

– Послушай, Аниоба, – вмешался лавочник. – Сколько раз я тебе говорил, что могу купить у Анатоля эту хреновину раза в два дешевле, чем…

– А заткнуться ты не можешь? – раздраженно воскликнула женщина. – Что у тебя, Пуф, за привычка соваться куда не просят.

Чиновник вежливо откашлялся.

– У меня и дело-то совсем пустяковое, – пояснил он, прихлопнув впившегося в руку комара. – Съездить в усадьбу чуть ниже по течению, и сразу назад.

– Ничего не выйдет. Тут еще подшипники заедают, давно их не смазывала. Покупать смазку – значит, идти к Жиро, а этому старому козлу денег мало, он же зажмет тебя в угол и начинает лапать. Чтобы получить целую банку смазки, мне придется, небось, встать перед ним на колени и изобразить из себя доильный аппарат.

Парни молча ухмылялись.

– Господи, – тяжело вздохнул Пуф, – даже и не знаю, как я без всего этого буду жить.