Путь Проклятого

Решение убить короля Англии было принято Конклавом давно – больше полугода назад, судьба исполнителя тоже была предопределена заранее, и Филипп в очередной раз убедился в прозорливости тех, кто отдавал ему приказы. Конечно же, можно было спрятать сэра Вальтера в Италии, в Константинополе или Александрии, можно было отправить его в Армению или в иерусалимские земли, но решавшие судьбу Тирела были уверены – ни в Колхиде, ни в Иудее, ни в холодных странах на востоке нельзя гарантировать тайну произошедшего сегодня убийства.

Везде есть вино.

Везде есть женщины.

Везде есть уши.

Да, доказать чью-либо причастность будет трудно, почти невозможно. Но зачем давать пищу для слухов? Исполнитель должен молчать. При любых обстоятельствах.

– Мы гнали оленя, – продолжил Тирел, облизнув усы. – Когда король гонит зверя, он забывает обо всем. Это был красивый олень, очень сильный быстрый. Он ушел от собак через чащу, напрямик по бурелому, и, пока егеря разбирались с гончими, король поскакал по ручью, чтобы срезать угол и выйти на опушку раньше зверя….

Он едва поспевал за королевским скакуном.

Конь под Рыжим был ох как хорош – вороной, с маленькой головой и мощной широкой грудью, резвый и такой же упрямый, как хозяин. Вильгельм, хоть роста был небольшого, но сложения плотного, ладного (даже выдающееся вперед брюшко не висело складкой, а торчало), и в седле сидел, как влитой, ловко уворачиваясь от веток, склонившихся к самому ручью.

Тирел давно бы прервал эту безумную скачку – в ней можно было или угробить коня, или самому остаться без головы, или сделать и то, и другое одновременно. Он не испытывал азарта погони за зверем. Более того – он не испытывал азарта погони за королем. Он вообще ничего не испытывал, кроме страха и злости, и старался накормить свою злость, вырастить ее, возвеличить, потому что только она могла помочь ему забыть о страхе.

Настал день выполнить задуманное. Отплатить добром за добро брату короля, вспомнить о том, что Руфус никогда не ценил его по достоинству, унижал, когда предоставлялась возможность, и не рассмотрел в нем ни верного соратника, ни друга, ни врага. Король оказался слеп. Не будь он близоруким глупцом, и у Тирела никогда бы не появилась возможность остаться с королем наедине. Но король предоставил ему такой шанс. Глупо было бы в последний момент упустить удачу свернув в сторону, или расшибив череп о дубовый сук. Потому что настало время все изменить. Пусть сэру Вальтеру уже никогда не стать воспетым в хрониках наперсником Вильгельма, но в памяти современников ему отведена роль свободного человека, тираноубийцы!

Да, он спешил за тем, кого знал с детства, мчался попятам для того, чтобы убить короля. Этот человек правил Англией – плохо ли, хорошо ли, но правил, как наследник короны отца, как преемник, назначенный царствовать волей Вильгельма Завоевателя и Господа. А в нескольких милях от него младший брат короля – единоутробный брат Генрих – дрожал от нетерпения и потирал немеющие от близости развязки руки.