Путь самурая

– Хм-м... Что ж, будем учиться. – Игорь намотал концы ремешка на ладони, сжал кулаки. – Жень, я надеюсь, ты никому не расскажешь о том, что произошло в этой комнате? Или это тоже противоречит твоим принципам?

– А что произошло? – Евгения, закатив глаза, смешно выпятила нижнюю губу. – Ничего не было. Ты спал, я читала, потом музыку слушали, ты, растяпа, стол задел нечаянно, шума наделал...

– При Ирке не называй меня растяпой, пожалуйста. Обижусь.

– Хорошо, Ирине и про музыку не скажу, а то вообразит бог весть чего, ревновать начнет.

– Умничка!

– И тебе спасибо за «умничку» от дурочки с переулочка, которая никак не поймет, каким образом ты собираешься избавиться от трупа.

– Будь добра, принеси рацию из спальни. Свяжусь с одним моим здешним должником, он поможет незаметно вынести гада из гостиницы и закопать где-нибудь в тихом месте.

– Игорь, не мое дело, но ответь честно – ты не боишься?

– Кого и чего?

– Ты уверен, что, задушив этого типа и после избавившись от трупа, решишь все свои проблемы?

– Может, и решу, а возможно, и нет. Черт его знает!.. Я свободен, я ничей. Вернусь в Москву, буду себе спокойненько ремонтировать чужие квартиры, Ирку уговорю уйти в декрет. Заживем тихо, спокойно. Может, так и будет, но возможен и вариант, при котором дня через два-три со мною захотят встретиться Большие или не очень люди, генералы или старшие лейтенанты, говоря образно, на которых работал обездвиженный только что тобой узкоглазый дядечка... приговоренный мною к смерти... О нет! Убивать меня Большие люди не будут! Мне предложат остаться Самураем. Единственным и неповторимым. Я – фуфло, ботаник, сдал все экзамены на звание Самурая. Соглашусь ли я?.. Не буду врать, Женя, еще не знаю. Черт побери, а вдруг и соглашусь, вдруг просто-напросто не смогу отказаться?!. Или не захочу отказываться?.. Правы марксисты – бытие определяет сознание. За последние дни мое сознание здорово изменилось, я стал другим человеком и до конца еще не успел сам в себе разобраться. Некогда было. Парадокс, но я пока что плохо сам себя знаю, черт возьми!.. Боюсь ли я? Да, Женя, боюсь. Ведь это только дураки ничего не боятся, верно?.. Однако хватит трепаться попусту. Время уходит, пора действовать. И, как принято говорить в подобных случаях: «Глаза боятся, руки делают!»

Игорь глубоко вздохнул, резко выдохнул, тряхнул головой и щелкнул ремнем, проверяя узкую полоску кожи на прочность.

15. Эпилог

С Иркой мы расстались спустя год после событий в Никоновске. Разошлись без всяких скандалов и взаимных претензий. Квартиру я ей оставил. Я вообще оставил за бортом все из своей прежней жизни ботаника. Уходил налегке. Отдал ей ключи, и прежде чем закрыть за мной дверь, она сказала: «Ты стал совсем-совсем другим, Игорь».

Да, я стал другим. Я стал Самураем. А может быть, я всегда был таким, как сейчас, только раньше не было случая проявить себя, раскрыть свою суть? Помните анекдот про малыша, который молчал? Малыша таскали по врачам, по разным там дефектологам, психологам, невропатологам, а он не разговаривал, и все, хоть тресни. Но вот однажды, вдруг, немой заговорил и заявил, что «кашка горячая». И родители, утирая слезы радости, вопрошают дитятю: «Чего ж ты раньше-то все молчал, а?» И малыш им, спокойненько так, отвечает: «Не о чем говорить было раньше».

В Никоновске я впервые убил двоих. Еще примерно года два я вел счет жмурикам, которых вынужденно отправлял к праотцам. Сейчас я их уже не считаю. Самураю негоже оглядываться.