Путь солдата

Очень любили в дивизии начальника политотдела Николая Борисовича Ивушкина – незаурядного, опытного и умелого политработника. Он прошел суровую школу боев 1941 года на Западном и Калининском фронтах. Все лето 1942 года провел, как и мы, на Сучане, в составе 133-й стрелковой бригады, которую не раз нам приходилось сменять или вести бой рядом. Поэтому хочу сказать о нем сейчас, хотя он прибыл в дивизию после боев да Сучане. Роль политотдела, самого Николая Борисовича в успехах нашей части трудно переоценить. Командир дивизии, Герой Советского Союза Николай Николаевич Заиюльев, был человеком крутого характера. Николай Борисович умел вовремя сдерживать и поправлять его. Вместе они отлично руководили соединением, не случайно прошедшим большой и славный боевой путь. Этот человек сумел сплотить коммунистов дивизии в одно железное ядро. И сейчас, много лет спустя после войны, Николай Борисович остался верным долгу комиссара: разыскал и объединил ветеранов дивизии. Благодаря ему свершилось невероятное – 9 мая 1972 года в 6 часов вечера у Большого театра в Москве я встретился со своими однополчанами, о которых мне ничего не было известно двадцать семь лет! Но об этом – позже.

Хочется закончить рассказ об этих двух однополчанах словами Саши Ипполитова. Он сказал о них на одной из наших ветеранских встреч:

– Я считаю, что родился дважды: первый раз меня родила мать; а второй раз, уже как гражданин, я родился в боях на Северо-Западном фронте. И в этом большая заслуга капитана Константина Андреевича[13]

Абайханова и начальника политотдела дивизии Николая Борисовича Ивушкина!

Поздней осенью майора Новикова перевели в другой дивизион. Вместе с собой он взял Мартынова и меня. Начальником связи в новом дивизионе был лейтенант Геннадий Михайлович Беляев. Так мы оказались вместе: Мартынов, Беляев и я. На войне дружба зависит не только от тебя и твоих товарищей: ранения и смерти, служебные перемещения могут в любой момент оборвать ее. Нам повезло: почти полтора года шли мы одной боевой дорогой, поддерживая и помогая друг другу. Поэтому я хочу подробнее рассказать о Гене Беляеве, близком и дорогом товарище. Главной чертой его характера было 1 исключительное чувство долга, стремление отдать всего себя делу, в правоте которого был убежден, не рассчитывая на какие-либо привилегии и награды. Ровесник по годам, он был более зрелым по жизненному опыту. Это не влияло на наши отношения: Гена держал себя на равных, был исключительно скромен и внимателен ко всем. До войны работал учителем в сельской школе. В детстве лишился родителей, рано узнал, почем фунт лиха. Черты его лица выражали решительность и волю: | прямой, немного хмурый взгляд, тонкие, крепко сжатые 1 губы. Но стоило ему улыбнуться, как суровость исчезала. Любую работу делал всегда исключительно добросовестно. Логика его поведения и распоряжений, отдаваемых красноармейцам, выражалась предельно просто и справедливо: "Мы получили приказ, и мы должны его. только выполнить. При этом ни себя, ни вас "жалеть" я не имею права". Взвод связи с его приходом стал образцовым в дивизионе. Ко времени нашего знакомства Беляев был уже коммунистом, секретарем партийной организации дивизиона. Он первый заговорил со мной о вступлении в партию перед тем, как нас сняли с Северо-Западного фронта.

Особенно доставалось начальнику связи в дни наступлений, когда приходилось постоянно выходить на линию связи, под обстрел. В первые же дни появления на Су-чане (он прибыл в полк 1 июля 1942 года, на два месяца позднее, чем я) только случайность спасла ему жизнь. Связисты-телефонисты его взвода, свободные от дежурства, построили наспех блиндажик под большой елью. Вернее, это был просто шалаш. Утром 3 июля противник начал сильный артиллерийский обстрел из 155-миллиметровых пушек. Связь с НП и батареями прервалась. Рация почему-то вышла из строя, и Беляева из шалаша позвали к радистам, находившимся в отдельном блиндажике, метрах в двадцати. Беляев еще не дошел до них, как его оглушило взрывом снаряда, попавшим прямо в дерево, под которым находился шалаш. Взрывная волна разметала его в стороны, осколками снаряда убило двух бойцов, пятерым были нанесены тяжелые ранения. Жестокий урок не прошел даром: связисты скоро научились строить прочные укрытия. Но большую часть времени им приходилось вместе со своим командиром проводить "на линии", прячась от обстрела за кочку, дерево или используя свежую воронку. Не знаю, как Гена уцелел и избежал участи Трегубова…