Путь Стаи (СИ)

— Да, но… Я даже не знаю от кого из вас может быть зачат ребенок, — всхлипнула она, утирая рукавом побежавшие по щекам слезы.

— Что тебя так расстраивает? — мягко спросил Дайм, обнимая и притягивая ее ближе к себе.

Динка не могла объяснить, что именно ее тревожило. Но страх потерять их снова холодной змеей зашевелился в животе.

— Если… если у меня родится, например, рыжий ребенок… Что ты будешь делать в этом случае? — прошептала она, чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть из груди. Совершенно очевидно было то, что обычный человеческий мужчина не потерпит, если женщина родит ребенка непохожего на него.

Но Дайм вдруг мечтательно улыбнулся и сжал ее в объятиях.

— В нашем мире варрэны живут племенами. И в одном племени все более менее одинаковой масти, — начал он рассказывать размеренным убаюкивающим голосом.

Динка кивнула. Тирсвад рассказывал, что есть белые, черные, красные и серые варрэны.

— Поэтому, когда Варрэн-Лин приносит потомство, никто не может вполне определенно сказать от кого она понесла. Так как все выбранные ею мужчины так или иначе похожи друг на друга. Исключения случаются, но редко. Поэтому все потенциальные отцы одинаково заботятся обо всех детях своей Варрэн-Лин, особенно если это девочки.

Динка прерывисто вздохнула. В их случае все было сложнее. Все четверо мало того, что были совершенно разные, так еще и относились к враждующим племенам, заключив лишь временное перемирие в связи с попаданием в чужой недружелюбный к ним мир.

— В нашем случае все непросто, — словно отвечая на ее мысли задумчиво проговорил Дайм. — Наверное, это будет нелегко признать, что твоя Варрэн-Лин родила от другого…

— Но я думаю, что и в нашем случае мы сможем это принять, и все произойдет точно также, по установленному порядку, — пожал плечами Дайм, опровергая все мысли, которые крутились в Динкиной голове до этого. — Даже несмотря на то, что дети будут… разные.

Динка внимательно всматривалась в выражение его лица. Он наверняка лицемерит, пытаясь ее успокоить. Как может мужчина заботиться о чужом ребенке и не переживать из-за этого?

Заметив ее встревоженный взгляд, Дайм снова улыбнулся.

— Конечно, счастливее всех будет тот, на кого похожим родится ребенок. Но, поверь, отношение остальных к тебе не измениться. Разве что будут более жадно добиваться твоей близости, чтобы в следующий раз уж повезло больше, — усмехнулся он.

Динка все еще недоверчиво смотрела в его желтые глаза, в которых плясали отблески костра.

— Тебе не из-за чего переживать, — снова успокаивающе проговорил он. — Никому из нас не придет в голову оставить тебя, если ты сама не прогонишь. А если ты понесешь ребенка — это в любом случае будет радостью для нас всех. Так как ты — самое дорогое, что есть у нас четверых в этом мире, а твой ребенок — часть тебя.

Динка недоверчиво вздохнула. Это было странно, очень странно. В том обществе, где она воспитывалась, женщина, которая затяжелела не будучи замужем, считалась падшей женщиной. Ее называли потаскухой, ей плевали вслед. Никому из мужчин и в голову не пришло бы сознаться в том, что это его ребенок. Никому из деревни не пришло бы в голову сказать мужчине, чтобы взял на себя заботу о молодой матери, даже если вся деревня знала, кто наведывался к девушке ночами. Так и влачила жалкое существование бедная женщина с младенцем на руках, порицаемая всеми, даже собственными родителями.

Да и не припомнила она такого, чтобы ребенка называли «радостью». Чаще это было «горюшко», «лишний рот», «наказание»… Ничего радостного в вероятной беременности Динка не видела, только позор и наказание за собственное распутство. Но Дайм видел ситуацию как-то иначе и по-своему пытался ее успокоить.

— Скажи, а дома тебя выбирала Варрэн-Лин? — спросила Динка, волнуясь.

— Выбирали иногда, — уклончиво ответил он.

— И как это жить с настоящей Варрэн-Лин? — она хотела спросить не совсем это, но не знала как объяснить. Динке интересно было знать чего не хватает ей, чтобы стать настоящей Варрэн-Лин для своих мужчин.

— Здесь я вряд ли смогу тебе что-то рассказать, — покачал головой Дайм. — Меня выбирали неоднократно, но обычно это длилось одну-две ночи, максимум неделю. Лучше спроси об этом у Штороса.

— А Шторос, похоже, кое-что знает о повадках Варрэн-Лин, — усмехнулась Динка, пряча горечь. Неожиданно грудь обожгла боль от осознания того, скольких женщин Шторос любил до того, как появился в ее, Динкиной, жизни.

— Да. Кажется, у него была постоянная Варрэн-Лин и даже потомство от нее, — не замечая того, как резко помрачнела Динка, продолжал Вожак.

— И почему тогда он здесь, а не с ней? — проговорила Динка, сглотнув колючий ком, вставший в горле.

— Он говорил, что она его прогнала, — задумчиво проговорил Дайм.

— За распутную жизнь или неконтролируемую ревность? — невесело пошутила Динка.

Дайм укоризненно посмотрел на нее и покачал головой.