Путь Святозара

— Ты, чего, Святозар, — испуганно спросил сидевший рядом с наследником Стояном, — Тебе, что плохо?

— Да, друг мой, мне очень, очень плохо. И это не боль в груди с которой я могу справляться, это другая душевная боль, которую любому человеку тяжело пережить, — тихо ответил Святозар.

— Знаешь, Святозар ты лучше закрой глаза и поспи. Сегодня у тебя был тяжелый подъем, а завтра подъем будет еще тяжелее. И не надо, чтобы вымотанный душевной скорбью, ты не смог сделать, то зачем сюда явился, — добавил Стоян и посмотрел так на наследника, что Святозар внезапно осознал, что Стоян для него, словно Храбр для отца. Человек, которому можно доверить все, и который никогда никому ничего из доверенного не передаст. И когда Святозар это понял и это увидел в глазах друга, он приподнялся на локте, подпер рукой голову и рассказал Стояну все, что его так страшно сжигало болью изнутри.

С утра восхождение продолжилось, по мере того, как хвойные леса исчезали, горы стано-вились круче, к середине дня деревья окончательно устипили место лугам, покрытым буйной зеленой травой, а местами от цветения трав полыхали фиолетовые, сине-голубые и желтые ковры. Солнце поднялось высоко и жарко пригревало дружину. Святозар и многие из другов поснимали рубахи, и, обливаясь потом, шли к вершине. Огромные ярко окрашенные бабочки взлетали, потревоженные путниками, то там, то здесь. Завороженные дружинники и Святозар наблюдали за их полетом. Одни из них, бабочки ярко-голубого цвета с удивительными рисунками тяжело, поднимались с цветов, и сковано взмахивая крыльями, улетали вдаль. Другие бабочки имели еще более затейливые цвета, начиная от белого, желтого, розового и, заканчивая, черным и синим, и такие же необыкновенные цветовые узоры на крыльях.

Одна из них огненно-красного цвета пролетала над Годлавом, и тот смахнул ее рубахой в траву, а затем поднял и показал другам. Это была крупная бабочка, ее крылья, превышали размер ладони Годлава, сама она была красная, а на крыльях удивительный рисунок ярко- синего цвета. Бабочка сидела на ладони и шевелила усиками и большими глазами, которые занимали значительную часть ее головы. Бабочка взмахнула своими крыльями, поднялась в небо и полетела.

— Какая красота! — восхищенно следя за ее полетом, добавил Годлав.

— Эй, Годлав, — крикнул ушедший вперед Искрен, — Гляди сам не улети в небо, следом за ней, а то уж больно у тебя восторженное лицо, так гляди позади крылья- то и вырастут, взмахнешь ты ими и в небесную даль отправишься. А у нашего наследника, знаешь ли ты, каждый воин на счету.

Годлав околдованный полетом бабочки, опустил голову, и, засмеявшись, ответил:

— Да, уж, ты не беспокойся Искрен, крылья у меня не вырастут, я же все- таки не Святозар, котов не слышу, крылья не отращиваю.

— Вот, — добавил идущий рядом с Годлавом Сем, — Дался вам этот кот, прямо хоть, и, правда, оби-жайся.

— Э, нет, Сем, — крикнул ему Искрен, — Ты погоди, время обижаться тебе на кота, еще не пришло.

Сем кисло посмотрел вслед Искрену и шагающему по правую руку от него Лелю, поморщился, но благоразумно решил не отвечать и не гневить брата, который и впрям может создать сказ и показать там его Сема как невоспитанного юношу.

К концу дня зеленые луговые травы сменились на шелковые нити ковыля, дующий ветерок теребил ковыль, и казалось, что словно легкие морские волны пробегают по нему. Святозар видел, что солнце движется к закату, и необходимо было делать привал на ночь, но закончившиеся луга ковыля перешли в каменистую местность со скудной растительностью. Здесь в основном росли маленькие кустарнички, листики которого были окрашены в пурпурные и багряные цвета, а в трещинах и низинах встречались лишайники, красавцы маки на тонких, качающихся стебельках, да мхи.

Подъем вверх очень утомил Святозара, он остановился около одного из больших валунов и при-слонился к нему головой, тяжело переводя дух. Сзади подошел Стоян.

— Что, Святозар, ты верно утомился? Как твоя рана? — тревожным взглядом оглядев наследника, спросил он.

— Надо Стоян, сделать привал. Скоро зайдет солнце и рана раскроится, — ответил Святозар, оторвав голову от камня, и потерев ладонью грудь, добавил, — И я, верно, очень устал, и сердце стало бо-леть.

Подошедший Любим и Звенислав услышали слова Святозара, и крикнули шедшим впереди дру-гам:

— Эй, робята, ищите ночлег, Святозар устал.

Годлав, Часлав и Вторак развернулись, и согласно кивнув головой, ускорили шаг, двинувшись на-верх.

— Святозар, — предложил Звенислав, — Может тебя понести.

Наследник хмыкнул себе в нос, и, покачав головой, ответил:

— Ну, вот право дело, Звенислав. Ты уж вечно такое скажешь, что хоть стой, хоть падай. Ты, вообще себе как представляешь меня понести? На спину, верно, посадишь, а я возьму да перевешу, ну и мы тогда с тобой с этой кручи- то вниз как покатимся, да не заметят наши други, окажемся на берегу Восточного моря. Здравствуй, Путят, а мы вернулись.