Путь Святозара. Том второй

– Хорошо отец, я так и сделаю, схожу к нему после ужина. А теперь и верно пора поесть, потому что я такой голодный, – молвил Святозар и обвел взглядом стол полный всяких явств.

– Еще бы, мальчик мой, цельные сутки не ел. Да, и вообще сразу видно, как ты за время похода похудел. Даже Храбр это приметил, и сегодня меня все выспрашивал, что с тобой случилось, – добавил правитель и положил себе на тарелку часть тушеного зайца, да предложил другой кусок, что пожирней сыну.

Святозар увидел зайца и весь передернулся, а лицо его и вовсе искривилось, точно правитель предложил ему не мясо, а слизняка:

– Нет, нет, отец, только не зайца.

– Это почему же сынок, ты вроде любил зайчатинку, – глянув на перекошенного сына, усмехнулся правитель.

– Да, отец, ты прав когда-то любил, – пояснил наследник и отвел взгляд от блюда с жареными кусками зайчатинки. – Но после того как мы двенадцать дней жили на вершине Сарачинской горы ожидая возвращения дружины из Беловодья, и я каждый день кормил Молчуна, Стояна и Часлава добытыми зайцами, меня при виде уже не разделанного зайца передергивает, а при виде жаренного и тем более. Так, что нет!… зайца я не буду.

– Ну, а, как насчет жареной рыбки или ушицы, – благодушно улыбаясь, спросил правитель.

– Нет, отец, и ухой я тоже пока сыт, – мотнув недовольно головой, откликнулся Святозар. – Ведь до Приславля мы только рыбой и питались. Хлеб закончился, а что за еда для восура без хлеба, то не еда, а так никакого вкуса и аппетита. Хлебаешь эту уху, ешь рыбу, уж я не буду вспоминать зайца, и не ощущаешь ничего внутри, никакого насыщения вроде поел, а все же голодный остался. Когда в Приславле воевода Всеволод пополнил наши запасы и привез хлеба, так, не успев даже отплыть от причала, мы сразу кинулись к нему. Путят, я, други, воины, все хлеб похватали, да давай его родимый прежде нюхать, да после есть. Знаешь отец на нашем восурском столе главное блюдо хлеб. Нет ничего важнее его. Ведь на хлебе… на нашем славном и чистом хлебе держится не только землепашец, не только рыбак, не только воин, но и правитель. Так, что отец, коли тебе кажется, что я дюже исхудал, ты мне покуда не предлагай мясо и рыбу, а лучше придвинь вон, те расстегаи, что поставили прямо подле твоей левой руки, которые ты, по-видимому, любишь, а теперь, похоже, буду любить и я.

– Конечно, сынок, конечно, – поспешил ответить правитель, и подал сыну блюдо полное расстегаев, румяных таких больших пирожков со словно расстегнутой серединой, показывающей свою восхитительную, сочную начинку. – Только уж извини, мальчик мой, но эти расстегаи с печенью налима.

– Ну, что ж, отец придется смириться и есть такие прекрасные расстегаи с печенью налима, – грустным голосом протянул Святозар и положил себе на блюдо сразу пять штук.

– А ты, сынок, – отметил правитель, и указал рукой на стол. – Посмотри кругом, погляди, как для тебя слуги постарались, сколько приготовили. Вот тебе пироги с грибами, с капустой, с кашей и яйцами, с творогом, а вот и сладкие с земляникой и малиной, с яблоками и вишней. Кушай, сынок, кушай, все, что пожелаешь, отъедайся…

– Отец, – спустя время, окликнул правителя Святозар, на малеша отвлекаясь от своих расстегаев. – Вчера в бане, ты так и не сказал, разрешаешь ли ты мне разрушить заговор и начать учить Тура.

Правитель воззрился на наследника, и сразу было видно как в нем борется любовь к сыну и неприятие изменения традиций, однако немного помедлив, он ответил:

– Я весь день думал, о том, сынок, что ты мне поведал. И конечно я во всем с тобой согласен, и особенно в том, что это неверная традиция, привела к такой трагедии в нашей семье. Но я думаю, что надо пока погодить с разрушением заговора, чтобы я свыкся с этой мыслью.